Немцы  теперь  боялись  нападения  русских, и  зарыли  свой  танк  прямо  в огород  двух  бедных  сельских  крестьянок, закидав  его  прямо  их  еще  зеленой картошкой  с  ботвой, маскируя  здоровенный  и  тяжеленный  55тонный  свой  танк  от вероятного  и  возможного  противника.

   Симка  запыхавшись  и  раскрасневшаяся  вся  от  быстрого  бега, заскочила  в свой  с  матерью  дом. Симка  снова  бегала  в  тот  амбар  с  женщинами  пленными  на  краю  деревни  и  вернулась  в  дождь  вся  мокрая  как  лягушка.

   Она  подбежала  вся  мокрая  от  проливного  дождя  к  матери.

— Матушка! Матушка! – она  ей  негромко  панически  торопливо  сказала – Завтра  тетю  Варю  и  тетю  Пелагею  расстреляют  немцы!

   Анна  Пелагина, прижав  к  себе  единственную  дочку, сказала  боязливо — Зорька, напуганная  снова, раскричалась  в  коровнике. Боюсь  за  кормилицу. Одна  на  всю  деревню  осталась. Она  теперь  всю  деревню  молоком  кормит. Хорошо, что  хоть  дойная  корова  и  молока  много. Перепугается  и  молока  не будет, и  ее  зарежут  эти  гады – она  ей  полушепотом  произнесла – Не  шуми. Немцы  в  доме. Там  в  той  комнате, слышишь, галдят. Я  слышала  про  это  уже  дочка  от  соседей. Мы  не  сможем  им  помочь. Не  бегай  туда  больше, поняла Симочка.

— Но, матушка! — Симка  произнесла  испуганно — Но там, же  еще  и  дети! Там  их  дети  все! И  их  тоже  убьют  немцы!