8

— Этот полоумный дурачок теперь знает нашу тайну и ему удалось уйти, — сказал Назаниль, чинно встав с кресла.
— Ты видел его? — усмехнулась Мелисса. — Он — само сумасшествие, кто поверит безумцу?
— Ненавижу проигрывать, — недовольно сказал Назаниль. — Даже в мелочах.
— Этому дурачку не занимать смекалки, — сказала Мелисса.
Стасия, как всегда, молчала, отстраненно глядя в сторону. Создавалось впечатление, что ей все равно. Да так, в общем-то, и было. Ни ей, ни мне не нравились эти мерзкие зверолюди, так изменившие нашу жизнь. Стасия поймала на себе мой, полный вожделения, взгляд, и отвернулась. Я добился своего, добился ее. Но страсть не угасала. Уехать с ней вдвоем. Эти твари больше не смогут причинить нам вред.

— Прогуляемся? — сказал Назаниль.
— С чего бы? — равнодушно ответила я.
— Нам же нужно поддерживать имидж супружеской пары.
— Ты мне не супруг.
— А я люблю тебя давно, — сказал Назаниль.
— Такие, как ты, не умеют любить, — ответила я.
— У тебя сын от меня, — напомнил он.
— И что?
— С которым ты спишь!
— Не твое дело! — рявкнула я, потому, что он пытался указать на мой порок.
— Я знаю, что вы хотите уехать…
— Это тебя не касается, мы сами себе хозяева и у тебя нет на нас прав!
— Как ты заговорила, как грубо…
Назаниль стал смотреть мне в глаза. Долго, пристально, не отрываясь. Очевидно, в этом была его магия. Я не могла отвести взгляд. Я лишилась воли. Превратилась в безропотную овечку, которая сделает то, что ей скажут. Я осознавала одно, а делала совершенно другое. То, чего хотел он. Глаза его раскрылись. Огромные, как две луны. Это были его миры, в которых утонула я.
— Ты никуда не едешь, — медленно проговорил он. — Ты принадлежишь мне. Твоя душа принадлежит мне. Я сделал тебя. Я сделал всех вас. Я одарил вас бесценными дарами, принадлежащими лишь избранным.
— Я никуда не еду, — как рабыня, проговорила я. — Я принадлежу тебе.
Я не отрывала глаз от его миров. От его лун.
— Вот. Хорошо, — проговорил он и улыбнулся. Он поцеловал меня в губы. Я знала, что не нужно этого, но не могла противиться. Он лишил меня воли. Его глубокий поцелуй забирал всю мою силу, я казалась совсем слабой, обессиленной. Его марионеткой. Я сделаю все, что он прикажет. Он — мой темный мир.
— Хорошо, — снова улыбнулся он удовлетворенный. — Пойдем, моя дорогая, — он обнял меня за плечи и мы пошли в замок…