8

Был я тогда молодым монахом, глупым и беспечным. Сидел под соснами, Божие слово прогуливал. Смотрю, парень идет, вроде моих лет.
— Эй, монах, — говорит, — выпить хочешь, закусить?
— Нельзя, — говорю, — грешно, пост сейчас. Поститься, да молиться.
— Так что ж не молишься, сидишь тут? — подмигнул он. — Давай, монах, винца хлебни, пока Господь не смотрит, ,, да мясцом заешь, небось не шибко-то хорошо кормят в монастыре?
— Ой, грешно, — говорю. А у самого аж слюна бежит. «Ну», — думаю, — «глоток вина никому еще не повредил. Это кровь Господня».
И вина хлебнул, да мясом закусил. Потом разговорились. Я, глоток за глотком, да и пьян уже. Язык развязался. Море по колено.
— А что, — парень спрашивает, — правда, у вас тут, говорят, оборотни завелись?
— Да что мне до них, до оборотней? — отвечаю.
— Не страшно? — спрашивает парень, а сам улыбается.
— Мне-то? — заплетающимся языком говорю. — Да я бы самого Дьявола за рога взял, не испугался бы, не то, что оборотня!
— Ну ты, монах, смельчак!
С каждым глотком все храбрее я становился. Бахвальством хотел отличиться и начал сочинять небылицы, чтобы впечатлить нового знакомого.
— Один раз встретил оборотня, — говорю, — как собаку облезшую палкой отходил. Хотел хвост отрубить, чтоб неповадно было, да он так с визгом улепетывал, что я только пинка ему успел дать.
Парень слушал внимательно и головой качал. А я все пил, да распалялся.
— Оборотни меня, как огня, боятся, — говорю, — десятой дорогой обходят. Попадется кто, так шкуру и спущу.
Рассказываю, рассказываю, гляжу на парня, а у него глаза какие-то стали странные. Красные, горят. «Ну и выпил я», — думаю. Смотрю, а у него морда уже вытягивается, во рту клыки, а на пальцах когти. Сидит, улыбается, смотрит на меня. Я вмиг протрезвел, да чуть к земле не прирос. «Вот, Анчихрист», — думаю, — «покарал Господь за то, что пост свой нарушил». И начал потихоньку Богу молиться. Думаю, сгинет нелегкая. Гляжу, а там не парень уже сидит, а волк. Чудище прямо. В отхожее место даже со страху захотелось.
— Что, монах, — говорит, — спустишь с меня шкуру?
Я, как хватил, да бежать, хоть и силы не было. А вслед хохот несется сатанинский. Такой, что все яблоки с дерева попадали. Я споткнулся на одном, да упал. Шишку здоровую набил на лбу. Бежал прямо без оглядки. Неделю еще хохот этот дьявольский в ушах стоял, спать не давал. И в монастыре меня покарали за то, что в свят пост вино пил и слово Божье прогуливал. По делом мне, грешному, наказание, чтоб не бахвалялся больше…