4

Назаниль протянул мне тушку куропатки. Я с ненавистью и обидой отвернулся.
— Мелисса, развяжи его! — сказал Назаниль.
— Мелисса, сделай то, сделай это! Ты думаешь, что я твоя служанка?
Низаниль ничего не ответил. Молча перерезал веревки на мне. Мелисса ревновала. Теперь появилась соперница. Назаниль не отходил от Стасии. Я с отвращением посмотрел на оборотней и побрел куда глаза глядят, как побитая собака. На меня никто не обратил никакого внимания. Я брел по лесу. Все теперь было по-другому. Душа моя была переполнена отвращением к миру, в котором существуют такие чудовища, и к себе самому. Но я знал, что выхода теперь у меня нет. Людям я чужд, а самому мне не выжить. Волей-неволей придется возвращаться к своей новой проклятой семейке. Назаниль знал, что я вынужден буду вернуться, поэтому так спокойно отпустил меня на все четыре стороны. От бессилия и боли я беззвучно заплакал.
Я возвращался обратно. Мелисса и Назаниль о чем-то напряженно спорили.
— Мы вернемся в твой замок, — сказал Назаниль.
— Ну, замок-то больше не мой, ведь для всех я умерла…
— Скажем, что мы — родственники Стасии, что привезли ее, тяжело больную. Слуг всех, кто мог бы тебя узнать, уволим и наймем новых.
Мелисса ничего не ответила. Походу, эта идея ей не особенно нравилась, но перечить она не стала.
— Собирайся, Мэлорм, мы уезжаем, — сказал Назаниль, будто у него на затылке были глаза. Я криво усмехнулся. Чего мне собираться-то? Шкуру с когтями начистить?
Мы вышли в пригород и там поймали карету. Стасия была еле живая. Наверняка, в дороге она умрет, чтобы возродиться в теле зверя. Это все ужасно.
Кони устроили настоящий бунт. Ржали, становились на дыбы, отказывались ехать.
— Да что с ними такое! — удивлялся кучер. Он отчаянно бил животных кнутом. Животных… Вот и я теперь животное… Кони чувствуют оборотней. Они боятся их.
Кони уже исходили пеной. Кучер продолжал стегать их кнутом. Дорога была дальняя. Мы загнали лошадей не одну пару. Ночью мы останавливались, чтобы спрятаться от людей и подкрепиться. Нескольким прохожим не повезло — эта ночь стала для них последней. Я с ненавистью и отвращением плелся за отцом и Мелиссой. Мне никогда в голову прийти не могло, что однажды я стану волком. Человековолком. Мелисса и Назаниль оставили мне часть свежей плоти, чтобы полакомиться. Вот, какую участь уготовили мне!
Я совсем упал духом. Я обреченно терпел все. Долгую поездку, отвратительное лошадиное ржание. Лошади били копытами, земля летела из-под ног. Стасия перестала дышать. Для этого мира она умерла.
Мы подъехали к замку. Из разговора Мелиссы и Назаниля я понял, что раньше замок принадлежал Мелиссе, а теперь — моей матери. Почему? Какая связь между Мелиссой и Стасией? Они родственники? Как Мелисса стала оборотнем, и откуда взялся Назаниль? Столько вопросов роилось в голове, но спрашивать я ни о чем не хотел. Я не хотел разговаривать с этими людьми. Зверьми.
Нас встретил старый управляющий.
— Господа, кто вы?
— Я — муж госпожи Стасии, — сказал Назаниль. Это наш сын, а это — моя сестра.
Управляющий взглянул на Стасию:
— Бог мой, да она мертва!
— Госпожа жива, — сказал Назаниль. — Она тяжело больна и сейчас спит.
Так… нужно позвать доктора…
Мы сами займемся этим воросом. И вот еще что: все слуги этого замка, и вы в том числе, уволены. Мы наберем новый персонал.
Стасию уложили в постель. Она была мертва. Но скоро, очень скоро, она оживет…