В книге про оборотней говорилось, что если рожденный от оборотня не вкусит человеческой крови, то не станет проклятым. У меня появилась надежда спасти будущего ребенка от проклятия. А может быть сразу при рождении убить его ударом в сердце? Смогу ли я сделать это? Не дрогнет ли рука? Я поняла, почему была нужна Назанилю. Он выбрал меня, как сосуд, для вынашивания своего плода, для продолжения своего проклятого рода. Поэтому он не укусил, не растерзал меня. А теперь Назаниль никогда меня не отпустит, ибо в моем чреве его плод.
Живот рос с каждым днем. Эта уродливая округлость вызывала отвращение. Я не могла без ужаса смотреть на себя в зеркало. Родить от оборотня, что может быть ужаснее!
Я по-прежнему переезжала с места на место, стараясь нигде долго не задерживаться. Я скупала у торговцев пряностями весь товар, чтобы перебить запах следа, по которому он идет за мной. С каждым днем передвигаться становилось все труднее, я была все тучнее и малоподвижнее.
Пришла осень. Часто лили дожди. Я куталась в плащ, почти смирившись со своей проклятой жизнью. Когда шел дождь — перебивать запах было бесполезно. Я чувствовала, что Назаниль скоро будет тут. Я встала, поддерживая огромный живот обеими руками. По всему телу прошла резкая боль.
— Трогай! — закричала я извозчику, еле взгромоздившись на карету. Извозчик тронул. От быстрой езды все сильнее и сильнее начинал болеть живот. Вскоре эту адскую боль невозможно было терпеть. Я закричала и потеряла сознание.
Очнулась я в незнакомой комнате. Надо мной склонилась старуха. Очевидно, извозчик отвез меня сюда. Сильнейшая боль пронзила живот. Начались родовые схватки. Я кричала и металась на кровати. Ударил гром, распятие упало на пол.
— Дьявол! — закричала старуха. — Рождается Дьявол! Ноги моей не будет в этом проклятом месте!
Я осталась без повитухи, на растерзание своей кошмарной боли. Пришлось перерезать пуповину ножом самой. Я занесла нож над сердцем младенца. Сдохни, выродок зверя! Но потом рука дрогнула — это ведь и мой ребенок тоже. Почему бы не попытаться спасти его от проклятия оборотня? По крайней мере, в моей пустой жизни, наполненной только сверхъестественным ужасом, появится какой-то смысл. Мэлорм. Я назову его Мэлорм. Никогда, никогда, пока я жива, Назаниль не прикоснется к моему сыну. Он не сделает его подобным себе. Тут свечи погасли. Комната озарилась свечением молнии. В дверях стоял силуэт.
— Отдай мне ребенка! — сказал Назаниль. Выбора не было, я решила драться до конца.
— Подойди и возьми! — сказала я ему.
Медленной тяжелой поступью Назаниль подошел и склонился над ребенком. В этот момент я схватила нож и всадила ему в сердце. Сдохни, тварь! Назаниль захрипел и упал на пол, который обагрился едва ли не черным цветом крови. Шатаясь от слабости, я схватила младенца, вещи, и вышла на улицу, под проливной дождь. Гром грянул с новой силой. Бежать, бежать отсюда без оглядки, и как можно дальше. Я хваталась за забор, чтобы не упасть, ноги были по колено в грязи. Надеюсь, теперь эта тварь сдохнет и оставит меня в покое! Сейчас найду кого-нибудь, кто увезет меня как можно дальше отсюда. Вышел хозяин:
— Куда ж вы в такую погоду, да еще с младенцем на руках?
— Как вы узнали, что меня нет? — спросила я.
— Заглянул в вашу комнату и увидел, что она пуста.
Он не увидел трупа на полу?! По крайней мере, это отразилось бы на его лице. Значит, никакого трупа не было. И Назаниль жив. Значит, мне и ребенку по-прежнему угрожает опасность. Я пошла вперед прямо по грязи и воде, не обращая внимания на крики хозяина. Мне хотелось быть как можно дальше отсюда. Я не позволю превратить своего сына в мерзкого зверя! Я буду бороться за его и свою душу, и да поможет нам в этом правом деле Господь!
Я почти теряла сознание с младенцем на руках, когда нас подобрал какой-то извозчик.
— Куда едем? — спросил он.
— Куда-нибудь, лишь бы подальше отсюда, — отвечала я.
Так продолжалась моя, полная скитаний, жизнь.