Солнце просыпалось медленно. Чуть приподнявшись над горизонтом, оно застыло на одной точке, скупо освещая уснувшую в ледяном панцире землю.
Ангелы всю ночь держали свой путь на север, пока не оказались над холодной белой пустыней, где-то за полярным кругом. Северно-Ледовитый Океан омывал безжизненный берег скалистого острова, который облетали стороной даже привыкшие к вечной мерзлоте немногочисленные птицы.
Природа на острове была мёртвой. Острые пики скал, ледяные торосы и нескончаемое покрывало снега — это всё, чем помог похвастаться местный пейзаж. Сейчас, под жёлтыми лучами светила, снег искрился и переливался, словно грани множества чистейших бриллиантов. От него слепли глаза, превращая местность внизу в размытую плёнку негатива.
Аурика, с беспечной радостью встретившая весть о том, что Беллор берёт её с собой, и наслаждавшаяся поначалу каждым взмахом крыльев, теперь с трудом ими шевелила. С непривычки она сильно устала, замёрзла и, к тому же, проголодалась. И хотя Беллор время от времени кидал на дочь внимательные взгляды, он ни разу не предложил ей помощь. Остановок не делали, так что Аурике ничего не оставалось, как только стиснуть зубы и упрямо следовать вперёд, вслед за их маленькой стаей.
В пути почти не разговаривали. Сандал, все ещё пытавшийся задавать вопросы, скоро смолк, так и не получив ответа ни на один из них. Офаниэль, казалось, и вовсе ушёл в себя. По крайней мере, он ни разу не поинтересовался, куда они летят. Просто молчал, глядя прямо перед собой. Лицо Беллора всё время оставалось непроницаемым, но Аурика чувствовала, как нарастает в его душе непонятное чувство ожесточённой горечи, замешанной на бессильной ярости. И только благодаря огромному усилию воли, блондин заставлял себя лететь вперёд.