Т-1001  широко  открыв  свои  теперь  ледяные  и  неподвижные  зеленые  зрачками  красивые  женские  из   жидкого  металла  глаза, не  моргая,  смотрел, молча  на  другого  робота. И, казалось, завис  в  своей  программе, но  это  было  не  так. Просто  Верта  решала  и  просчитывала  все  свои  решения  за  микросекунды  в  своем  молекулярном  Центральном  процессоре. Взвешивая  свое  сказанное  в  будущем  на, за  и  против.

  Он  был  ей  дорог. Дорог  в  первую  очередь  как  любимый  мужчина  и  как  человек  внутри  той  блестящей  колтаном  и  броней  в  гидравлике  и сервоприводах  машине. Как  самый  удачный  в  первую  же  очередь  опыт  вживления  и  слияния  машины  и  человека. И  был  ей  дорог  как  никакая  другая  машина  бункера. 

  Это  была  любовь. Живая  любовь  женщины  к  мужчине. Того, что  было  теперь  в  ней  самой. То, что  образовалось  внутри  ее  молекулярного,  словно  живого  запрограммированного, похожего  уже  на  человеческую  живую  душу  ЦПУ. Того, что  максимально  уже  приблизилось  к  этому  пониманию. И  то, что  она  получила  от  него  самого. От  его  живого  человеческого  Я  внутри  самого  совершенного  в  программировании  киборга. И  Верта  сейчас  думала, как  выправить,  сложившуюся  неожиданную  для  нее  и  не  очень  приятную  ситуацию. Потому  как  это  касалось  еще  и  самого  ее  хозяина  и  Бога. Касалось  всех  личных  и  достаточно  доверительных  и  близких  взаимоотношений  между  ними. Эти  обрывки  ненужной  теперь  информации. Которая  была  стертой  и  уничтоженной, но  вдруг  ожила  в  памяти  ее  лучшего  и  самого  любимого  киборга. Которого  любила  и  как  своего  ребенка  и  сына  другая  женщина  этого  бункера.