Такого  даже  не  представлял  себе  ставший  сначала  киборгом  Т-888, а потом  андроидом  Т-Х  Алексей.             

 — Верта – произнес  он  ей.

— Что  милый —  ответила  она  ему, целуя  его  жаркими  губами, где-то  на  уровне  его  пояса. И  слившись  с  ним  в  одно  целое. А  он, стоя  на  своих  мощных  андроида  металлокерамических  ногах. Где-то  внутри  этого  слившегося  с  бетонным  полом  аваангара  внутри  блестящего  как  ртуть  переливающегося   зеркальными  бликами  и  исходящего  вибрацией  и  волнами  жаркой  безудержной  любви  сталогмита, впав  в  страстное  любовное  и  программное  оцепенение, дрожал, как  и  весь  жидкий  металл,  мелкой  дрожью, светясь  изнутри  тепловой  яркой  гудящей  энергией.   

— Нас  увидеть  может  Рэджи  или  еще  кто-нибудь  из  личной  охраны  бункера — он  произнес  ей  нежно  и  тихо, проурчав  на  языке  машин.

— А  думаешь, он  не  в курсе  наших  взглядов  друг  на друга, любимый  мой  под  номером  999000987 – произнесла  ему  Верта, телепатически  гудя  электронными  звуками, где-то  в  его  самом  ЦПУ микропроцессоре  супермашины  и  человека. И  ее  зеленые  зрачками  красивые  под  тонкими  изогнутыми  черными  бровями  глаза. Глаза  живой  земной  женщины, а  не робота, смотрели  на  Алексея  с  его  встроенного  в  его  андроида  Т-Х/S500  металлокерамическую  бронированную  голову  80000000битного  дисплея  и  видеомонитора. И  он  видел  ее. Ее  тело. Женское  совершенно  голое  тело. Нежное  и  живое  тело  живой  женщины. И  ощущал  ее  внутри  себя. Не  машину, а  женщину. Настоящую  женщину. Которая, также  видела  его  обнаженного  на  своем  таком  же  коммуникационном  только  молекулярном  дисплее  и  видеомониторе. И   занималась  с  ним  любовью, гудя  своей  молекулярной  правой  плазменной  батареей  SUSAR-1000  и  генератором.