Она  крутила  своей  черноволосой  по  сторонам  женской  головой  и  напугано  озиралась. Положив  ему  на  плечи  свои  женские  изящные  материнские  руки.

  А  он  прижимал  ее  к  себе  за  гибкую  узкую  талию. И  грудью  к  себе. Он  буквально  слился  своим  металлом  с  ее металлом. Энергией  с  энегией. И  эта  энергия  поглотила  него  все  сенсоры. Он  терял  над  собой  контроль  и как  машина  и  как  человек. Это  было  сильнее  даже  чем  с  Вертой. Он  скользил  руками  манипуляторами  своего  Т-Х  по  спине  второго  женоподобного  Т-Х, спуская  те  руки  ласково  и нежно  своими  в  металле  гидравлические  пальцы  до  ее  Эвелины  широкой  женской  голой  задницы. И  прижимал  ее  нижней  частью  изящного  голого  живота  к  своему  мужскому  животу. И  то, что  было  сейчас  между  его  ног, топорщилось  и  плотно  соприкосалось  и  терлось  о  женские  бедра  лобок  и  промежность  его  Эвелины.    

— Не  время  сейчас, миленький  мой  сыночек, не  время — произнесла, по-человечески  влюбленная  в  него  молодая  лет  тридцати  женщина, глубоко  ему  дыша  разгоряченным  в отвтет  любовным  жаром  в  лицо. И  тот  жар  от  ее  плазменных  в  ее эндоскелете  тепловых  батарей  и  генератора  SUSAR-1000  долетал  до  его  лица, а  жар  металла  все  становился  силнее  и  сильнее, разгоняя  внутри  частицы  атомов  в  их  обоих  супермашин  телах. Она  сама, себя  с  трудом  сейчас  сдерживала, но   всеже  произнесла  ему — Надо бежать.