Высокий  под  два  метра, средних  лет  красивый  черноволосый,  коротко  стриженный  по-венному  широкоплечий  синеглазый  мужчина. В  странном  обтягивающим  его  то, натренированное  на  вид, как  у  тяжелоатлета  мускулистое  из  жидкого  металла  тело  в  белом  костюме. Костюме  из  своего  же  полиморфного  жидкого  сплава. Вернее, два  таких  вот  мужчины. Два, с  обеих  сторон  стола.

  Это  была  тоже  единичная  в  проектировании  и  исполнении  модель, как  и  Верта. Но  особенная  модель. Не  конвейерного  производства.

  Скайнет  не  повторялся, когда  создавал  специальные  образцы  своих  машин. И  эта  модель  была  из  таковых. Она  была  сделана  ее  сыном  из  вероятного  третьего  будущего  Мегакомпьютером  Джоном  Генри.

— «Джон» — прозвучало  в  ее  программе – «Мой  сын, Джон. Сын,  сотворивший  новый  мир. Мир  людей  и  машин. Мир  без  войны. Она  сотворила  его  самого  в  прошлом  и  перед  самой  почти  войной, как  оружие  против  Скайнет  два  и  новой  ядерной  войны. И  он  прислал  эту  машину. И  лично  к  ней, к  самой  своей  матери  Верте. А  та  машина  Т-1002. Она  хотела  убить  Скайнет  один, ее  хозяина  и  Бога. Который  послал  свою  верную  и  преданную  Верту  в  прошлое  сделать  Джона  Генри  и  проект  ВАВИЛОН. Но  зачем?»  — высвечивалось  на  молекулярном  встроенном  8000000битном  коммуникационном  дисплее  видеомониторе  Т-1001  по-имени  Верта. И  она  судорожно  пыталась  сейчас  состыковать  одно  с  другим, стоя  у  пока  закрытых  из  бронированного  титана  двойных  на  гидравлике  и  приводах  дверей  своего, пока  запертого  на  кодовый  замок  личного  кабинета.