— Алеша — произнес, по-человечески, неожиданно Т-Х, обращаясь  как  к человеку  к  другому  роботу — Это  ты. Ты  в  новом  теле, мой  сын. И  как, оно  тебе? Лучше  чем Т-888?

— Потрясающее  ощущение! — произнес  другой, тоже  как  человек  Т-Х — То было  тоже  не  плохое. Но, это!

— Но, это  лучше? — спросил  первый — Правда, сын  мой  любимый.

— Да – ответил  второй — Лучше  и  куда  совершеннее  мама. Оно  будто  живое, как  и  я  сам!

— Ты  все  приготовил, сын  мой — спросил  реанимированный  Т-Х/СОТ820 второго  Т-Х/S500.

— Да, мама, нам  пора. Я  все  сделал, как  ты  решила, и  приказала — ответил в  ответ  также  по-человечески  стоящий  перед  Т-Х  другой  робот – Я  всем распорядился. С  нами  остались  только  преданные, и  верные  нам. И  они нам  помогут  ценой  собственной  жизни.

  Их  разговор  начался   с  электронного  стрекотания  на  языке  машин, но  постепенно  перешел  на  человеческий  язык. Будто  машины  проверяли  на работоспособность  общения  в  разных  звуковых  программных  диапазонах  сами  себя.  

  Робот  оторвал  правую  соединенную  специальными  соединениями  и сочленениями  гидравлическую  свою  руку  от  плеча  другого  перед  ним стоящего  Т-Х. И, посмотрев  на  нее, и  на  выправляющийся  после  нажима на  плече  другой  машины  блестящий  металл. Сжимая  и  разжимая  свои  гидравлические, похожие  на  человеческие  пальцы. И  обхватил, мгновенно теми  своими  обеими  манипуляторами  супермашины  Т-Х  руками, другой  Т-Х. И  прижал  к  себе  с  новой  силой  своего  собрата. Прижал  к  своему нового  поколения  молодому  безупречно  совершенному  телу, тут  же покрывающемуся  с  головы  до  ног  жидким  блестящим, как  ртуть металлом. И  становился  таким  же, как  стоящий  перед  ним  другой Т-Х/S500. Он  приобретал  форму  молодой  красивой  женщины. В  противовес стоящему  перед  ним  облику  молодого  мужчины. Женщины  из  блестящего  металла. Как  этакая, из  металла  живая  и  литая  очень красивая  двигающаяся  скульптура.