Там  у  той  базы  я  и  потерял  своего  родного  брата  Алексея. В одном из кровопролитных боев. Во время диверсионного рейда к стенам самой базы. И  по  возвращению домой  в  наш  ракетный  подземный  бункер. Так  мне, по крайней  мере, мне  рассказывали.

  И  его  судьба  мне  так  и  осталась  неизвестной.

  Кравцов говорил, они сделали с ним то, что делали со всеми детьми и подростками. Пустили на эксперименты и мой братишка Алексей погиб мучительной бесчеловечной кошмарной смертью.

  Но, позже я узнал, что не все так было, как рассказал майор Кравцов. Майора  Виктора  Кравцова  разжаловали  и  признали  виновным  в  измене. И  он  стал, просто  заключенным  в  ракетном  бункере  по  приказу его  же  командира  полковника  Петра  Остапенко. Вечным  тюремным  заключенным. И, пожалуй, единственным  за всю  войну  с  машинами. Ему  простилось  за  его  перед  той  изменой  боевые  заслуги. Да  и  были  те, кто  за  него  заступился. Но  он  уже  не  был  майором  и  не  командовал, а просто  сидел  в  ракетном  бункере  под  вечным  арестом  и  говорил, что  лучше  бы  было, если  бы  расстреляли. Позднее, Остапенко  восстановил  Кравцова  в должности  и звании. И  после  отлета  нашего  за  океан, дал  возможность  реабилитироваться  перед  своими. И  назначил  командиром  в  обоих  ракетных  бункерах. Так  как  доверить  больше  это  было  командование  некому.