— Я  бы, товарищ  полковник  с  майром  Кравцовым  и  сам  бы  пошел  в разведку — произнес  Егоров  Иван – Он  был  легендой  ракетного  бункера  и его  уважали  как  офицера  даже  сопляки.

— Легенда – произнес  полковник  Петр  Остапенко – Кравцов  стал  давно  легендой  и  примером  для  всех  мальчишек. Они  не  захотели  с  ним  расставаться, вот  я  и  их  всех  там  и  оставил, нести  дозорную  службу  вместе  с  Виктором  Кравцовым. И  сторожить  наши  с  полковников  Глебом  Гавриловым  бункера. Хотя  Кравцов  рвался  сюда. Он  хотел  воевать. Он  искал  твоего  брата  Алексея. Кравцов  не  верил   в  его  смерть. И  он  мне  рассказал, что  твой  младший  брат  жив.

— Живой?! – произнес, удивленно  вытаращив  глаза, Иван. И  голос  сорвался  у  Ивана  и  он  произнес  — Я  слышал  его  убили  машины.

—  Хуже — произнес  полковник  Остапенко – Ты  все  же  должен  это  знать Иван. Это  нужно  будет  тебе  знать, вернее, понадобиться, когда  мы  займемся  штурмом  Главной  крепости  Скайнет.

  Остапенко  сначала  вел  разговор  свой, стоя  у  стола  с  развернутой  картой  всего  Колорадо  и  Денвера. Потом  обошел  стол  и  встал  напротив  Егорова  Ивана.

— Твой  брат, Иван – он произнес  тихо  и  сдержанно, глядя  на вытаращенные  от  удивления  и   даже  напуганные  синие  глаза  своего  адьютанта  Егорова  Ивана – Он  стал  машиной.

  Возможно, он  зря  это  сказал, но  это  необходимо  было  сказать. Он  был  его  адъютант  и  приближенный  самый  человек  в  этом  зарубежном  военном  бункере. Глаза  и  уши  полковника  Остапенко  здесь. И  он  должен  был  знать  правду, даже  если  та  была  достаточно  болезненной  и  горькой. На  этом  строилось  друг  к другу  доверие. На  правде.