До середины зимы были самые короткие дни – рано темнело, и был очень поздним рассвет.

Новый год здесь не принято праздновать, да и счёт на месяцы и дни был весьма условным. Мы просто вставали и радовались новому дню. По каким-то своим приметам жители узнавали, что уже середина зимы, и скоро придёт весна.

Мне очень хотелось весны, я устала кутаться, когда выхожу на улицу, хотелось, чтобы скорее закончилась темнота, и день стал больше…

Воск, что у нас оставался от свечей, я расплавляла и намазывала на плоские доски с выемкой, чем-то похожие на рамки для портретов. Потом на этих досках я вырезала буквы и записывала сказки.

Днём соседи приводили своих старших деток, и я учила их читать и писать. Поначалу детей приводили мало, а потом – сразу все – они уже в наш дом не помещались, и я разделила их на классы, чтобы приходили через день.

У каждого ученика была такая восковая доска, и на ней учились писать, а потом и читать, кто что написал. Математику дети легче осваивали – или я только математику могу преподавать? – с чтением было трудней. Но мы упорно учили буквы и читали. Классы ещё и потому разделила, что одни дети быстрее осваивали новые буквы, а вот другие – хуже.

Пётр, Паулина, Лизка и Сонька тоже учились у меня. Хуже всех училась Лизка – она считала себя уже взрослой и противилась этому, мол, девке на выданье ни к чему такое баловство. Если бы не Пётр, за которым она тянулась, и который к учёбе относился очень серьёзно, она бы вообще на учёбу не пошла.