На удивление работа не заняла так уж много времени, и уже через неделю мы таскали наверх вещи девчонок. Делали перестановки весело и с огоньком: одну кровать перенесли в комнату Лизы и заказали вторую для Соньки, которая временно спала на матрасе из сена на полу. Тяжелее всего было поднять наверх сундуки девчонок. Вещи, конечно, мы все вынули – перенеся их позже – и подняли сундуки пустыми, но всё равно намаялись…

Теперь оставалось утеплить весь верхний этаж снаружи. Для этого нужна была глина и солома, которую я надеялась получить от жатвы пшеницы, что уже вызрела, и всё село вот-вот должно было начать убирать урожай на полях.

Помня уборку сена, я эту жатву ждала с лёгким ужасом – до сих пор при одном упоминании граблей у меня начинали ныть руки.

И вот время жатвы настало…

Староста лично зашёл к нам домой и объяснил мне и Соньке, на какое поле нам идти. Никита тоже шёл жать, но на другое поле.

Женщины должны были жать серпами на тех полях, где колос был высокий, а мужчины шли туда, где был низкий урожай, и косили его косой, а потом другие женщины или подростки собирали это всё в снопы.

Жали мы долго – очень долго! – я даже сбилась со счёта, сколько дней ушло на жатву. Тело просто гудела от постоянного фитнеса: согнулся, разогнулся, и при этом приходилось работать в «известной всем позе». Спина к вечеру – не разгибалась, руки – не шевелились. Домой возвращалась на автопилоте. Мне казалось, что так даже пленных немцы не гнобили в войну, как нас на этих полях…