Соньки дома не было.

– Здравствуй, Ярослав! – покричала я вниз, в погреб.

– Здравствуй, Лада! – ответил мне хозяин, выползая из подпола. – Ты к Соньке пришла?

– Ага, где она?

– Она пошла к соседке попросить у неё молока.

– Хорошо. Я тогда её тут подожду, – Ярослав махнул мне утвердительно рукой и скрылся в глубине погреба.

Я огляделась и, присев на лавку, стала рассматривать Сонькино хозяйство. Понравилась плита, которая была пристроена к печке. Я себя мысленно погладила по голове. Приятно, когда ты чем-то можешь помочь другим. Умывальника пока нет, но раковина уже стояла – было видно, что сделана она и аккуратнее, и продуманнее. Видимо, гончар уже не первую мойку делает. Раковина приобрела более плавные изгибы и стала глубже. Мне такая мойка тоже понравилась – вода на пол не будет выплёскиваться.

Вспомнив, как Мишутка всё пытался помочь помыть мне посуду, я чуть не расплакалась, моё сердце сжалось от тоски и горя.

В этот момент открылась дверь, и в дом с крынкой молока зашла Сонька.

– Лада, ты ко мне? Что-то случилось? – спросила она встревожено.

– Нет, я иду к Северине. Никита не хочет меня с собой брать, сказал, если только твоя сестра разрешит, то он возьмёт меня.

– Понятно. Хотя… Я бы тоже – как и Никита – не брала бы тебя с собой в город. И дорога дальняя, да и холодно уже…

– Ну, Соня, хоть ты прими мою сторону! Мне ведь дома так тоскливо – я везде вижу Мишутку… – из моих глаз снова покатились слёзы, а Сонька, подойдя ко мне и погладив по голове, сказала: