Я подняла его к себе на руки, прижав к груди, и в этот момент толпа, что собралась за моей спиной, расступилась – передо мной появилась Северина, которая, взяв у меня его из рук, положила на откуда-то появившееся покрывало и стала водить руками над моим Мишуткой.
Меня сзади за плечи взял Никита и, прижав к себе – словно хотел отвернуть от всего этого ужаса – зашептал что-то.
Но я ничего не слышала – только хотела увидеть, что сейчас мой малыш очнётся и улыбнётся…
Северина вроде как остановила кровь, текущую из головы моего мальчика, и несколько раз провела возле его головы, а потом…
Потом она провела ладонью по его лицу, наклонилась, взяла его ручки, положила их ему на грудь и поцеловала в лоб Мишутку. Уронила вниз руки, посмотрела на Никиту и, еле заметно качнув ему головой, опустила глаза – по щекам у неё катились слёзы…
Я не спускала с неё глаз и всё поняла, но мозг не хотел принимать эту информацию…
Я не хотела в это верить! Только не это!
Мой мальчик! Мой малыш!
Услышала свой вопль:
– Нет!!! – я провалилась в темноту.
Глава 38
Из того, что происходило дальше в тот день – я не помню ничего…
Всё было как в тумане. Как будто не со мной.
Не помню: как меня приводили в чувства; как принесли Мишутку в дом…
Помню лишь, как взяла его на руки – дальше провал – потом помню, как я сидела на полу и качала на руках Мишутку.
Мне казалось, что он спит. Он был такой маленький, такой худенький. Я что-то ему рассказывала, говорила, что он проснётся, и мы пойдём на речку камешки бросать, ведь я обещала после стирки сходить с ним на берег…
