Вот и я всеми силами в это не верила и гнала эту мысль от себя поганой метлой.

Я оставила ведро у помоста, решив обойти дом и осмотреться.

Позади дома я увидела навес с кирпичной печью. Оттуда раздавался звон молотка о наковальню, и мне стало любопытно. Я никогда не была на кузне и не видела этого волшебства.

Мой кузнец был раздет по пояс, на нём был длинный кожаный фартук, волосы были завязаны шнурком и собраны сзади в хвост. Он сначала стучал молотом по какой-то раскалённой штуковине, а потом нёс её к сделанному в углу колодцу из кирпичей, опуская в воду эту болванку с шипением и паром.

И тут я увидела возле стойки навеса красивую темноволосую девушку с длинной косой, которая держала в руках крынку, видимо, с молоком.

Никита повернулся к ней, взял из её рук крынку, отпил немного, отдал кувшин обратно, а потом взял какую-то штучку из её рук, повертел и положил на наковальню.

А у меня вдруг…

У меня в душе что-то неприятное от этой сцены поднялось к горлу…

Вот это да! Марина, да ты собственница!

Мужик насильно переспал с тобой, а ты его уже своим считаешь!

Я передёрнула плечами, вспоминая нашу ночь с ним. Лиза ж говорила, что кузнец – завидный жених, и что-то ещё про многожёнство говорила.

Ну уж нет, тогда уж лучше вдовой быть! Я вот такую змею терпеть возле себя не буду!

Я стояла, смотрела и не могла решить, куда же мне идти: назад в дом или в кузню, и в этот момент кузнец обернулся и посмотрел на меня, у меня сердце ухнуло вниз – то ли от страха, то ли от его взгляда.