Тут я вздохнула и поняла, что деревенские женщины даже не знают, что такое любить.

– Хорошо, а баловать ему тебя нравится? – решила я зайти с другого конца.

– Ну… – протянула женщина. – Когда он стал моим мужем – вроде как меня баловал, а теперь… Нет, не балует. – загрустила Доня.

– А когда он целует тебя, твоё сердце замирает?

– Целует? Скажешь ещё… Мой муж не целует меня.

– Блин, как всё сложно! Хорошо… А ребёнка ты своего любишь? Глядя на ребёнка, сердце твоё замирает?

– Сердце – это что-то внутри? Душа? – переспросила соседка.

– Да, да. Пускай будет душа! – согласилась я хоть на такое. – Она замирает?

– Да, я его балую, и кусочки вкусные даю. И целую, пока муж не видит, а то заругает меня.

– Вот это – и есть любовь. Ты испытываешь любовь к своему ребёнку. И мужа можно так любить, и самое главное – чтобы он тебя любил!

– Это как Никита тебя любит? – спросила Сонька, вмешавшись в наш разговор с Доней.

– Никита? – переспросила я некотором замешательстве.

Я даже как-то до этого и не думала: «А любит ли меня Никита?»…

Я вспомнила Никиту, вспомнила его глаза и руки, вспомнила, какое удовольствие я испытываю в его объятьях, и что-то заболело внутри от тоски по нему. Я поняла, что мне его не хватает, что я уже соскучилась по нему, что я хочу и увидеть его глаза, и смотреть на него, и таять у него в руках…

– Возможно, я как-то не думала, что он меня любит… – ответила я Соньке осторожно.