При всей своей воинственности, через несколько минут я уснула крепким сном и даже не проснулась, когда кузнец утром встал и ушёл…
Я проснулась очень поздно по меркам деревни. Насколько я знала, в деревнях встают рано, ещё на восходе солнца. Лиза вовсю шуршала на кухне и гремела посудой, но меня не пришла будить. На самотканом коврике, на полу сидел Мишутка и играл со своим деревянным конём.
– Доброе утро, Лиза! Доброе утро, Мишутка! – поздоровалась я.
– Доброе! Я вижу, что у тебя всё хорошо! Ты улыбаешься! Значит, Никита показал себя очень хорошим мужем! – затараторила Лиза.
– Почему ты так решила? – удивилась я.
– При Малхоре ты вообще не улыбалась. Только плакала по ночам, когда он засыпал. А сегодня я не слышала твоего плача ночью, да и сейчас не вижу слёз на твоих щеках.
Я удовлетворилась таким странным объяснением и спросила:
– А где мой так называемый муж?
– Он ушёл со столяром договариваться, чтобы этот человек сделал нам с Мишуткой кровать. Представляешь: у меня будет своя кровать! Как у принцессы! Я себе матрас сама сеном набью.
В этом была такая не поддельная радость, что я смутилась. Может, Лиза всю жизнь живёт в деревни, и не видела кровати, а сейчас ей платят за спектакль, и ей так легко всё даётся. До какой степени всё правдоподобно, что я начинаю сомневаться во всём этом.
– Пойду, умоюсь, – объявила я Лизе.
– Да, пойди. Там на улице у входа кадушка с водой. Никита уже наносил целую.