Я вытерла руки и побежала на улицу, за дом, откуда доносились крики.

Потом я часто вспоминала ту жуткую картину, которая открылась моему взгляду – как я ни старалась её забыть, она очень часто предстаёт перед моим мысленным взором…

Я увидела, как неслась по улице телега с обезумевшим конём, и люди от неё шарахались в разные стороны…

Потом увидела, как бегут Лизка с Паулиной со стороны рынка, и смотрят куда-то на дорогу…

Потом…

Я тоже перевела взгляд на дорогу и…

Тут у меня всё похолодело внутри, и сердце моё оборвалось – я увидела в пыли, которая поднималась от дороги, лежащего Мишутку.

Ноги мои подкашивались от ужасной мысли, но я всё-таки кое-как подбежала к моему ангелочку, а он…

Мишутка с неестественно вывернутой рукой и наклонив голову набок, лежал в пыли – в руке он сжимал кристалл, глаза его были закрыты. Из раны на голове у него лилась кровь, и её под ним натекла уже целая лужица…

Я зажала одной рукой рану, другой оторвала кусок ткани от фартука и приложила к ране.

– Лиза, за Севериной, бегом! – страшно закричал Никита у меня над ухом.

А когда наклонился, ощупал ручки и ножки Мишутки, выпрямил завёрнутую руку – она повисла как тряпочка.

У меня слёзы лились из глаз, сев на колени, я послушала его сердечко – оно еле стучало.

– Мишутка, солнышко! Очнись, ну пожалуйста. Ну что ты, маленький мой, мама с тобой! Не умирай! Я ведь так тебя люблю! – я уговаривала его открыть глаза, а сама заливалась слезами.