Я сижу на краю крыши сарая и болтаю босыми ногами в раскалённом мареве летнего воздуха. Щурюсь правым глазом, как хитрая пятилетка, наклоняю голову к левому плечу и взглядываю на полуденное солнце, которое медленно клонится к горизонту, согревая божьих созданий. По моим прикидкам, сейчас градусов тридцать пять, если не больше. На мне тонкая черная футболка с надписью на немецком и облегающие черные джинсы, собирающиеся в коленях, непозволительно короткие и не закрывающие щиколотки. Мне должно быть жарко. По крайней мере, я думаю, что это было бы логично. Но я ощущаю себя совсем не логично. Мне холодно.
Я вздыхаю и, подцепив двумя пальцами свой амулет — металлическую пентаграмму, подношу её к глазам и покачиваю вверх-вниз, скучая. Она почему-то ужасно холодная… Затем я беру в рот шнурок и лениво посасываю его. Не знаю, почему.
Я смотрю то на бесконечное синие небо, то на редкие барашки облаков, то на яркое желтое солнце, плывущее на запад. Мои ноги не перестают перемешивать горячий воздух вокруг. Кажется, я делаю это неосознанно, на автомате. Отклонившись назад, я упираюсь руками в доски, принимая расслабленную позу. Мои ноги безвольно свисают с края. На секунду я оглядываюсь, чтобы окинуть крышу несколько растерянным взором, но дискомфорт не уходит также внезапно, как и появился. А всё из-за того, что я не вижу рядом с собой своей обуви. Я даже не вижу носков. …Наверно, я уронила их в заросли лопуха, когда усаживалась на краю, и благополучно забыла об этом происшествии, засмотревшись на летний пейзаж.