Ничего геройского наш Гоша, конечно, не совершил. Но жизнь Пчелкину испортил. Ну как испортил, изменил до неузнаваемости. Сначала Пчелкин пил, неделю. Домой не уходил, жил в кабинете. Утром умывался, и зубы чистил над раковиной в туалете, и даже ходил на планерки и совещания. Но не более. Ни на какие задания не выезжал и в кабинет никого не пускал. Авторитет старшего оперуполномоченного в отделе был настолько высок, что многое с рук сходило, вплоть до беззакония и непослушания, а тут запил человек, тем более опер, дело житейское, всем привычное. Оперу не пить невозможно, нельзя. Это часть профессии, как походка у балерины.

        Да что опера. Вот говорят в России работяги, мужики пьют. Неправда это. Мужики, работяги выпивают. И то если сильно, то быстро перестают быть и мужиками, и работягами. Пьют у нас правоохранители. Все и постоянно.  Менты, прокуроры, судьи и все что вокруг вертится. А вы попробуйте в России охранять право на трезвую голову. Тем более, что вы с этим «правом» сильно знакомы. И «право» это совсем непохоже на «правду» и «справедливость», те, что из детства, и они только с виду и для филолога слова однокоренные. Для нашего понимающего правоохранителя расстояние между «правом» и «правдой» огромно и ежедневно. И расстояние это можно залить только водкой, а так как оно огромно, то и водки надо немерено.

         Вот и ловят на дорогах пьяных водителей вечно похмельные гаишники. И охраняют трезвых зэков в тюрьмах пьяные стражники. И судят трезвые и адекватные с виду судьи и сами судимы будут. И вот, что интересно, лично для меня пьющий мент – человек с совестью, как ни странно это звучит. И пьющий, коррумпированный судья, по сравнению с трезвым банкиром – ангел божий. Ага, ну вот мы и приблизились. Я ведь не о Пчелкине хотел рассказать, и даже не о бедном мишке. Деньги – моя мишень! Мой Таргет. Я же сразу дал понять. А пока закончим с Пчелкиным. Не бросать же его в кабинете бухого.