— From where no traveler return, —  сказал Найда.

      — Чего? 

     — Это тоже Шекспир. Неважно.

     — А….

     Выпили еще. Помолчали. Теперь молчали хорошо. Уютно молчали, без напряги.

    — Ты-то как? – спросил Иван.

    Он первый раз пил с говорящей собакой и потому не знал, что можно спрашивать, а что нельзя. Не спросишь же, — что это ты тут разговариваешь по-человечески и водку пьешь вот, и куришь. Сам он тоже и разговаривал, и водку пил, и курил, и если бы его об этом спросили – почему мол, то он и не ответил бы, пожалуй.

     — Что как?

     — Ну живешь?

     — Живу, брат Иван, живу, в хвост не дую, хлеб жую.

    Пёс изрядно захмелел. Он сидел совсем по человечески, изогнув лапу в локте и подперев морду когтями. Пепел падал на шерсть и скатывался на скатерть.

     — Смокинг, блин, — проследив за пеплом, хмыкнул он, — живу, что ж…Жизнь есть подвижный сгусток энергии материи между двумя небытиями, которые, в свою очередь, тоже являются энергиями материи иной органики. Но это не важно, — и помолчав добавил:

    — Я ведь, того, — породистый…

     — Какой породы? — спросил, наконец, Иван.

     — Говорящей, — рассмеялся Найда. – Но это не важно. Давай выпьем.

     -Давай.

     Они выпили и стало совсем уютно в обшарпанной кухне, с мелко дрожащим холодильником. Иван показывал фокусы на спичках, как перебраться в лодке с одного берега на другой, по двое в лодке и никого не оставляя. А Найда говорил, — не считая собаки, это Джером и это неважно, и учил Ивана правильно выкусывать блох от хвоста и против шерсти.