18

Есть такой период, когда наступает предел терпению. Когда жизнь становится настолько невыносимой, что люди перестают бояться. Адский труд проклятых за жалкие талоны на еду, одежду и, если повезёт, то, может быть, даже медицину. Цены все повышались, работы навалилось, многих сгоняли в бараки. Будущее — утилизация. Попасть на приём к врачу могли только везунчики. Люди устали от такого существования. Им нечего было больше терять, «кроме своих цепей», как прочёл Барни в одной книге из библиотеки Мэриона, которую, вместе с прочими, прихватил с собой. Книги он отдал товарищам для ознакомления.
Сегодня восстало много корпораций. Люди вышли с лозунгами: «Не желаем больше работать на пришельцев, которые нас уничтожают!», «Мы на своей планете, прочь с нашей Земли!».
Люди разошлись не на шутку и начали громить роботов-полицейских, вооружившись дубинами и камнями. Многим роботам уже проломили голову, превратив их в груду металлолома. Тогда правительство выслало роботов нового поколения из резервного запаса, с которыми справиться было куда труднее.
Барни громил в первых рядах, роботы-полицейские начали наступление. Неожиданно появился Мэрион, он схватил его крепко за руку и выдернул из этой толчеи.
— Тебе надо исчезнуть, — шепнул он, — сейчас начнётся зачистка.
— Барни! — закричал кто-то.
Он увидел глаза Анны, сидящей в полицейском вездеходе, испуганные, затравленные, с мольбой смотрящие сквозь решетчатое окно. Рядом с ней сидел Терранс.
Барни вырвал руку:
— Пусти, мне надо быть там!
— Барни, вернись! — закричал Монти, но парень ворвался в полицейский вездеход и, разумеется, был скручен вместе с остальными. Мэрион закрыл глаза.
Люди молча, обреченно переглядывались друг с другом, подозревая, что это конец. Но лучше разделить участь со всеми, чем чувствовать себя трусом. Барни подбил их всех на протест и теперь не мог бросить. Одно угнетало, что не попрощался с Мэрионом, пришелец заслужил хотя бы последний поцелуй. Барни вспомнил локоны его голубых волос, его прекрасное лицо и бездонные глаза сине-голубых оттенков и на душе стало немного теплее.
— Выходите! — сказал робот-полицейский, вытаскивая всех по очереди и заталкивая по пять человек в камеры, дубинки от души прошлись по спинам заключённых.
— Ждите своей участи, — сказал робот, — у вас такая участь, что не позавидовать, — и дверь с грохотом затворилась.
— Это конец… — прошептала Анна. Барни снова подумал о Мэрионе и о том, что он так и не попрощался с ним. Парень тяжело вздохнул.
— Друзья, это только начало… конца… Убьют нас, придут другие, такие же, как мы, рано или поздно они за нас отомстят, преступная власть будет повержена.
Все с тяжёлым сердцем переглянулись. «Убьют», не «утилизируют». Барни наконец-то назвал вещи своими именами.
— Люди восстанут, — продолжал Барни, — у них не будет выхода. Бороться за жизнь, за возрождение родной планеты, или умереть рабами.
— Надеюсь, у них все получится, — тихо проговорил Терранс. — У тех, кто будет после нас.
Они замолчали, каждый погрузился в свои мысли. Было мерзко, холодно, противно и гадко на душе. Барни прикрыл веки, задремал, ему казалось, что Мэрион рядом, целует его в губы, гладит по волосам так нежно, как умел только он.
— Мэрион, Мэрион, не уходи, пожалуйста, — шептал Барни.
— Кто такой этот Мэрион, о ком он говорит? — спросил Терранс. Анна молча пожала плечами. Её лицо выражало лёгкий привкус отвращения.
— Эй, вы, поднимайтесь все пятеро, на утилизацию! — послышался голос робота-охранника. Все вздрогнули. Барни проснулся, не понимая, что происходит. Он догадался по мрачному виду товарищей, что им уготовано. «Я умру, как мужчина», — подумал Барни. — «Пусть это видит Мэрион и гордится мной. Пусть думает, что отдал своё сердце достойному человеку». Он представлял, каким именно способом их будут убивать, а способов было много. Все, понурив головы, погрузились в мрачные думы. И тут кто-то преградил им дорогу. Барни вздрогнул, узнав Мэриона.
— Стоп, куда вы ведете этих людей? — спросил он.
— На утилизацию, — ответил робот-полицейский, — эти люди — мятежники.
— Эти люди выполняли спецзадание по указанию из резиденции правительства, — и он показал удостоверение сотрудника резиденции, из министерства внутренних дел.
«Ну ничего себе», — подумал Барни.
— Поэтому, они должны быть немедленно освобождены, — добавил безапелляционно Мэрион.
— Ах, да, конечно, мистер Монти, мы были не в курсе, что это ваши люди, прошу прощения, — запрыгал вокруг него робот.
Анна узнала пришельца и покосилась на него, а потом на Барни. Они покинули мрачные тюремные стены.
— Разодитесь по домам и никому ни слова, — обернулся к ним Мэрион. Он увел Барни.
— Кто это и куда он повёл нашего Барни? — спросил Терранс, когда они остались с Анной вдвоём.
— Они встречаются, представь себе, — ответила Анна.
— Да ну! — Терранс, взмахнул гривой светлых волос. — Ты шутишь!
— И вовсе нет! — фыркнула Анна. — А как ты думаешь, почему нас до сих пор не утилизировали? Этот пришелец — важная шишка, к его словам прислушиваются. Барни по уши в него втюрился.
Терранс в изумлении вытращил на нее зеленоватого цвета глаза:
— Не может быть, ну дела…
— Его имя Барни повторял в тюремной камере.
— Вот это да, ну и поворот! — не мог поверить Терранс. — Это тот самый пришелец из плутонцев, которые никогда не показываются нам?
— Именно он.
— Надо запомнить этот день, — проговорил Терранс, — я наконец увидел живого пришельца. Но, чтобы Барни… в это как-то трудно поверить.