17

— Где ты был?! — спросила Анна. — Могу поклясться, что в объятиях своего любовника — нашего врага. Наслаждался жизнью, пока мы все работали. Ну да, он же у тебя влиятельная персона! А мне, девушке, пришлось работать за тебя. И роботов больше нет в эксплуатации, все вышли из строя. Мои руки стерты в кровь!
Барни опустил глаза, ему было так стыдно, что он не мог смотреть Анне в глаза. Барни и Анна чем-то были похожи и многие принимали их за брата и сестру.
— Прости меня, — виновато проговорил Барни. — Ты никому не рассказала?
— Пока нет, — Анна нарочито подчеркнула слово «пока».
— Пока? — переспросил Барни.
— Каждый может ошибиться, оступиться — никто из нас не идеален. Главное — научиться исправлять свои ошибки. Ты должен прекратить эту гнусную, порочную, позорящую род людской связь с пришельцем, иначе мне придётся рассказать о ней всем нашим, чтобы они провели с тобой воспитательную работу.
— Нет, Анна, ты не сделаешь…
— Кто может доверять тебе, пока тыс ним, с нашим врагом, в близких отношениях? Так что тебе раз и навсегда придётся сделать выбор: либо ты порвешь с ним, либо с нами. Третьего не дано, Барни! Выбирай. Если не бросишь его, все узнают о вашей позорной связи.
— Анна!
Анна ушла быстрыми шагами, оставив Барни мрачнее грозовой тучи. Его съедали угрызения совести и по поводу Анны, и по поводу Мэриона. Анна работала за него, пока он прохлаждался в особняке Монти, предаваясь утехам, окруженный роскошью… Теперь он не простит себе этого никогда. Барни подумал, что действительно самым разумным выходом будет расстаться с Мэрионом. Так будет лучше всем, и пришельцу в том числе. Но он не знал, как сможет смотреть Монти в глаза.
Мэрион уже ждал его дома.
— Ах, Барни, я так соскучился…
Барни мягко отстранил его, избегая взгляда.
— Что случилось, почему ты не смотришь мне в глаза?
— Мэрион… Нам лучше будет расстаться, — проговорил Барни, потупив взор.
Мэрион отпрянул, как ошпаренный:
— Что?! Уже, так быстро? Так быстро я тебе надоел?
— Анна поставила мне ультиматум. Она расскажет всем, если я этого не сделаю. Анна работала за меня, пока я развлекался в особняке, я так не могу!
Глаза Монти сузились, превратились в хрусталлики абсолютно белого прозрачного льда. Случайно подняв взгляд, Барни испугался: такого арктического холода он в них не видел ещё никогда.
— Зачем ты лгал мне, что любишь?! Ещё вчера весь день ты мне это повторял, для чего?! А ведь меня предупреждали, что людям нельзя верить, потому что они постоянно лгут.
— Мэрион, я не лгал!
— Грош цена твоим словам, если ты предал меня на следующий же день! — воскликнул Монти. — Думаешь, я тебе игрушка?!
Барни попытался схватить его за руку, но рука Монти превратилась в лед и Барни отпрянул.
— Прощай, — ответил Мэрион ледяным тоном, — буду знать теперь, чего стоят слова и обещания людей, — он испарился и голубоватая дымка, оставшаяся после него, излучала холод и мрак. Барни почувствовал, как его сердце упало на пол и разбилось на тысячи кусочков. Он плюхнулся на диван и безудержно зарыдал. Таких рыданий у него не было со времён глубокого детства, когда он разбил себе коленку. Барни чувствовал себя предателем и по отношению к Анне, и по отношению к Монти, которому разбил сердце. Как Мэрион перенесёт этот удар, ведь он так любил его! Пришелец делал для него все и вот — чёрная неблагодарность за добро. Барни зарыдал ещё сильнее, он уже очень жалел, что так опрометчиво оттолкнул Мэриона, не думая о последствиях. В конце концов, он просто мог скрывать эти отношения. Но сказанного не вернешь. Мэрион разочаровался в нем и, возможно, больше не вернётся. Но в глубине души Барни верил, что плутонец вернётся через пару дней, не сможет без него. Но он не возвращался… Барни охватил ужас, что он безвозвратно потерял Мэриона, душа и тело по которому томились в адской пытке. Все их ночи крутились в голове, проносились перед глазами хороводом. Барни уронил голову на руки и снова зарыдал. Он думал, что скоро выплачет все глаза, которые раскраснелись. Его охватила тоска и пустота. Жить не хотелось. Со страхом и надеждой он приник к экранчику.
— Мэрион, слышишь меня? — прошептал Барни. — Прости… Приходи, нам надо поговорить…
На экране мрак и тишина. Барни пошёл в ванную, чтобы умыться и привести себя в чувство. Когда он вышел из ванной, увидел, что пришелец ожидает его в комнате и испугался. Мэрион был совсем другой: чужой, холодный. Он сидел, скрестив руки на груди, глаза излучали вечную мерзлоту Плутона.
— Что ты хотел? — холодно спросил пришелец. — Говори быстрее, у меня куча дел.
Барни разочарованно вздохнул:
— Ты, наверное, меня возненавидел, может, разлюбил… Но, пожалуйста, прости… Разрываясь между долгом и чувствами к тебе, я сделал опрометчивое решение, не подумав. И очень пожалел об этом, ведь я действительно люблю тебя…
Мэрион безразлично пожал плечами:
— Если это все, то я пойду.
Тогда Барни схватил здоровый кухонный нож, намереваясь вонзить его себе в предплечье, туда, где находился чип. В мгновение ока руки его скрутил Мэрион, нож выпал. Они стояли так близко друг к другу… По лицу Барни катились слёзы. Мэрион наклонился и слизал одну из них.
— Какой ты соленый, — проговорил он, отпуская руки Барни, которые хорошенько покраснели. Монти ласково вытер очередную, катящуюся по лицу, слезу, остальные принялся осушать поцелуями.
— Ты прощаешь меня? — сквозь слёзы проговорил Барни.
— Как ты мог бросить меня из-за одного только слова взбалмошной девчонки! Я бы не оставил тебя, даже, если бы мне бросил вызов целый мир! — гневно воскликнул плутонец.
— Я не великий Мэрион Монти, который может противостоять мирам, — проговорил Барни, — я молодой парень, работающий в корпорации, у меня нет ни силы, ни власти, чтобы защитить своих друзей или тебя. Я подумал, что так будет лучше для всех…
— Это не оправдание, — сказал Монти, но уже не так злобно. — Если бы я не наблюдал, как ты каждую ночь рыдаешь из-за этого, никогда бы тебя не простил!
— Ты все это видел? — устыдился Барни.
— Не сомневайся, от моего ока не укроется ничего.
— Как мне искупить свою вину? — прошептал Барни. Мэрион погладил его по щеке.
— В постели ты её искупишь, — прошептал он и его губы нашли губы Барни. Мэрион снова был тёплый и нежный, такой, как раньше. Холодная завеса льда растаяла, уступив место пламени огня. Мэрион схватил его на руки и отнес на кровать, швырнув, как манекен, он уже практически обнажился. Барни не спускал с него глаз, глаза парня все ещё были красными от слез. Мэрион ласково потрепал его по щеке и прижал к своей обнаженной груди.
— Барни, я все понимаю, я простил тебя… — прошептал он. Его голубой локон щекотал щеку Барни. Барни с радостью обхватил его за шею и поцеловал в губы.
— Теперь я ещё больше понял, что ты значишь для меня, когда ты ушёл, мне не хотелось жить, — тихо сказал Барни.
Мэрион сжал его ещё крепче:
— Если ты позволишь, я никогда не уйду…
Барни нашёл его руку. Тонкую, изящную руку аристократа и прижался к ней губами. Мэрион посмотрел на его мозолистые потрескавшиеся руки любимого и душу его пронзила острая боль. Он не знал, как это все разрешить.
— Ты действительно простил меня? — спросил Барни, заглядывая ему в глаза своими огромными заплаканными глазами. Сердце Мэриона снова дрогнуло:
— Конечно, дорогой мой, я не сержусь.
— Спасибо, — пробормотал Барни, прижавшись к нему. Мэрион ласково перебирал его волосы, укачивая на руках. Барни начал засыпать. Он вцепился в руку Мэриона мёртвой хваткой, боясь, что тот снова уйдёт. Монти знал, что после всех стрессов Барни лучше всего будет хорошо выспаться и продолжал его укачивать. Парень заснул у него на руках с улыбкой облегчения. Мэрион прижал его к своему обнаженному торсу, сердце бешенно колотилось. Разлука в несколько дней показалась вечностью. Но что можно взять с глупого запуганного мальчишки? Разумом Мэрион это все понимал, потому больше не злился. Барни уже наказан терзаниями за свою глупость, а то, как он из-за этого рыдал и убивался, Мэриону даже польстило.
Пришелец водил пальцем по лицу спящего Барни, изучая миловидный профиль. Прямой нос, нежные губы; в нижней губе красовалось колечко. Темно-русая челка полностью закрывала правый глаз. Мэрион заботливо убрал ее, любуясь невинными, прекрасными чертами. Он вздохнул. Что будет дальше? Его страшило будущее и их противоречивый союз, который никто здесь не допустит.
Когда Барни проснулся, понял, что спал на руках Мэриона. Голова плутонца покоилась на подушке, рядом с Барни, так близко, что его щека касалась лица парня. Барни облегчённой вздохнул: значит это не сон. Парень нежно погладил плутонца по щеке и прикоснулся к губам. Мэрион схватил его и притянул сверху к себе.
— Скажи, что простил меня, — потребовал Барни, — и не злишься. И что между нами все будет, как до этого…
— Да не злюсь! Сколько же раз мне это ещё повторять, глупый мальчишка, — и Мэрион начал целовать его в губы так чувственно, что Барни постанывал. Они подумали, что неплохо было бы заняться тем, чем не удалось вчера ночью. Мэрион стянул с него футболку и начал опускаться языком все ниже и ниже.
— Как я истосковался по тебе, — шептал он.
Мэрион раздвинул ноги Барни и, приподняв их, вошёл, но очень осторожно, как всегда, не торопясь, чтобы не причинить боль. Барни обхватил его руками и закрыл глаза, ему казалось, что он растворяется в другом, неизведанном мире.
— Мэрион, любимый, — шептал он и Мэрион проникал в него все глубже, не останавливаясь, пока они оба не закричали. Мэрион сжал Барни в жарких объятиях, накрыв своей голубовласой шевелюрой. Глаза его снова переливались яркими, синими, как драгоценные камни, глазами. Барни невольно залюбовался зрелищем.
— Теперь я абсолютно счастлив, Мэрион, — прошептал Барни, — но мне надо собираться на работу, увы.
— Мы продолжим вечером, — усмехнулся Монти, — мне также надо собираться на работу. Люблю тебя.
Барни закрылся лицом в его волосах, вдыхая неземной аромат. Как же не хотелось его отпускать… Но выбора не было.