— Мэрион, а ты меня любишь? — спросил Барни, рисуя на компьютере.
  — Здрасьте, приехали. Спроси еще что-нибудь глупее, — ответил плутонец, занимаясь своими делами.
  — Просто ты два дня уже не говоришь мне, что любишь, а мне это так нравится…
  Мэрион поднял на него свои неподражаемые глаза-хамелионы.
  — Прости меня, любимый, я был так занят с этим переездом, что совсем не уделял тебе внимания. Хочешь, я прямо сейчас все брошу и буду сидеть с тобой?
  Мэрион подошёл к Барни, положил голову ему на плечо.
  — Что ты рисуешь?
  — Я рисую мою Землю, какой она будет в будущем, когда на ней вырастут леса и луга.
  — Как здорово.
  Барни развернулся к пришельцу и обнял его обеими руками.
  — Мэрион, я так соскучился по тебе. Ты, вроде бы, ходишь рядом, но мне тебя так не хватает.
  — Прости меня, любовь моя, мне нужно уделять тебе больше внимания.
  Барни посмотрел на пришельца, его лицо было так близко, что это сводило Мэриона с ума, он и сам почувствовал, как сильно скучает за его ласками.
  — Барни…
  Барни уже обвил его шею руками, а его губы потянулись к губам пришельца. Они потеряли счёт времени, растворившись в поцелуе, который затянулся надолго. Смущенные киборги стояли в стороне.
  — Мэрион, — откашлялся Фатос, — не хотели бы вас прерывать, — но нам нужно принять лекарство.
  — Опять вы здесь! — разозлился Барни.

  7

  Робот нехотя присел за стол, безразлично смотря на еду.
  — Тебе не хочется есть? — спросил Агон.
  — Ты что, совсем идиот? Я — робот, я не биологический механизм, в моём теле совсем другие механизмы, зачем мне твоя еда?
  — Ну, мало ли, — ответил пришелец. — Порой не знаешь, до чего может дойти прогресс, создавая такое совершенство. Илир, присядь ко мне на колени, пожалуйста.
  — Да, сейчас, заняться мне нечем, больше ты ничего не хочешь? — огрызнулся робот.
  — Не груби, Илир, будешь плохо себя вести, мне снова придётся тебя наказать.
  С циничной улыбкой робот подошёл к Агону и присел к нему на колени. Обрадованный пришелец взял его за руки:
  — Илир, ты что-нибудь чувствуешь?
  — Чувствую.
  — Что же?
  — Чувствую, что сижу на коленях у какого-то извращенного мудака, — ответил робот.
  От этой реплики пришелец покраснел. В его окружении такое воспринималось как полное отсутствие манер, элементы самого дурного, нижайшего воспитания. Агон был хорошо образован, а слышать подобные фразы от собственного робота было вообще неприемлемо.
  — Думаешь, я не слышу, что говорят о тебе слуги? И про тройники, и про запретную комнату.
  Агон покраснел ещё больше, подумав, что кому-то нужно укоротить язык, а лучше вообще уволить.
  — Илир, послушай, да, такое бывало раньше, но сейчас я изменился.
  — Не смеши, — презрительно посмотрел на него робот, — такие, как ты, не меняются, — он встал с колен Агона, пришелец продолжал держать его за руку.
  — Отпусти! — злобно сказал робот и видя, что Агон не собирается его отпускать, двинул его в челюсть кулаком. Ошарашенный пришелец позвал слуг, держась за ушибленное место. Он подумал, что пора подобрать себе более крепких работников, чтобы они смогли справиться с несносным роботом. С горем пополам, Илир был скручен, раздет и снова прикован к кровати.
  — Ты будешь наказан, — сказал Агон, — мы вернёмся к тому, на чем остановились в прошлый раз и чем хуже ты будешь себя вести, тем чаще я буду тебя наказывать.
  — Да пошёл ты!
  Агон ненароком подумал, что кто-то сыграл с ним злую шутку, запрограммировав робота на подобные мерзости.
  — Илир, скажи, зачем ты ударил меня?
  — Потому, что ты меня достал. Если я сказал, отпусти, значит нужно отпускать!
  И все же, этот робот был великолепен — белая кожа, огненные волосы, зелёные глаза, точь-в-точь, как у Илира. Агон присел рядом, наклонился к роботу и вошёл в его рот языком, за что тот час же был укушен.
  — Невыносимо, — сказал пришелец, скривившись от боли. — Но здесь ты достать не сможешь, — он обхватил губами сосок робота. Илир издал вздох и томно прикрыл глаза. Агон заметил, как он начал возбуждаться. Пришелец медленно провёл языком по второму соску, робот снова издал вздох.
  — Что ты делаешь со мной опять, извращенец!
  Игнорируя его проклятия, Агон продолжал заниматься своим делом. Его рука скользнула в промежность робота, а язык описывал круги вокруг пупка. Робот вскрикнул.