Глава 4. Наставник
Отправив Алана и Реана лечиться, Амелия села передохнуть на небольшую деревянную лавочку. Сейчас, когда она оказалась в родных местах, все произошедшее казалось ей сном. За эти две недели она испытала гамму потрясающих чувств, словно попала в какой-то сумасшедший аттракцион. Здесь, под куполом, ей и ее близким больше ничего не угрожало, поэтому наконец-то можно было расслабиться.
Поистине, все познается в сравнении, потому что раньше ей никогда не было так хорошо, как сейчас. Испытав боль от несправедливости, лжи и предательства, она смогла в полной мере ощутить всю сладость спокойной жизни.
Амелия смогла наконец-то познать истинную радость от помощи другим. Спасать кого-то — это настолько приятно и захватывающе. Это то, чего ей не хватало здесь, в Селектионе. Она, как Направляющая, конечно же помогала людям найти свой путь, но все же ее подопечные и без нее бы справились, пускай и с трудностями. А там, за барьером, есть столько нуждающихся в ее помощи и защите. Амелия осознала, что уже не сможет оставаться здесь. Ее судьба теперь связана с теми, кто за стеной. Чувство внутренней нереализованности, ранее мучившее ее душу, чудесным образом исчезло. Несмотря на огромную усталость, Амелия ощущала, что стала сильнее, трудности ее только закалили, и она готова была к новым подвигам. Если бы каждый житель Селектиона начал, как она, помогать людям за барьером, то мир бы преобразился. Может быть, когда-нибудь разделяющая их стена исчезнет.
Амелия заметила блестящий в вечерней темноте маленький округлый силуэт, летящий к ней. Это был робот-носильщик, который привез ей еды: тарелку овощного супа, кусок пирога с яблоками и фрукты. Как только Амелия отправила в ментуме запрос «поесть», тут же несколько жителей Селектиона откликнулись и поделились с ней ужином. Она едва их знала, но здесь это было нормально. В Ицаре кто-то вряд ли бы согласился накормить незнакомку. За барьером люди не доверяли друг другу, были слишком разделены стенами, страхами, предрассудками. Мысли об этом удручали Амелию.
Поедая свой поздний ужин, она заметила вдалеке знакомую фигуру, которая постепенно приближалась. Она сразу узнала эту легкую походку.
— Учитель! — восторженно воскликнула Амелия.
Отложив в сторону тарелки, она побежала ему навстречу.
Все эти дни Амелии не хватало отцовской заботы. Девушка обняла своего наставника так крепко, словно не видела целую вечность.
— Моя девочка, — Томас нежно гладил ее по спине.
Амелия не хотела отпускать учителя. Сейчас в Селектионе рядом с Томасом она чувствовала себя спокойной, защищенной. Больше никто не посягнет на нее и на ее друзей.
— Ты изменилась, и судьба твоя изменилась, — Томас заботливо посмотрел на Амелию, — но не в худшую сторону.
Амелия усадила мужчину рядом с собой.
— Учитель, со мной столько всего произошло, я не знаю с чего начать рассказывать.
В Селектионе наставники и их подопечные всегда доверяли друг другу. Это было ключевым в их взаимоотношениях, так как на наставника возлагалось больше обязанностей, чем на родителей. Именно он составлял программы обучения и делился опытом в разных жизненных ситуациях. Амелия любила этого человека как отца, друга и верного помощника. Она искренне восхищалась его мудростью и заботой. Амелия не стеснялась рассказывать Томасу даже о своих романтических переживаниях.
— Мне известно многое. Не было и дня, чтобы я не переживал за тебя. А когда я услышал твой страдальческий зов о помощи, я готов был отправиться к тебе. Святые убедили меня остаться и дать тебе самой со всем справиться.
— Учитель, огромное спасибо тебе за помощь в трудную минуту. Если бы ты тогда не поделился со мной своей силой, то мы бы не выбрались целыми из той передряги.
Томас обхватил ладони Амелии своими теплыми руками.
— Ты не должна благодарить, я прошу у тебя прощения за то, что не смог сделать для тебя больше. Но ты со своими друзьями нас удивила. Вы смогли поставить на место сошедшего с пути темного бога солнца. Он не одно тысячелетие портил кровь нашим собратьям. Более того, вы смогли вскрыть болезненный гнойник планеты, что образовался в городе Ицаре. Люди сейчас озлоблены, унижены и желают покарать своих обидчиков.
Амелия склонила голову:
— Я не думала, что все закончится этим.
Покидая Ицар, Амелия чувствовала, как из душ людей вырываются волны затаенной обиды, словно раскаленная лава из жерла вулкана.
— Ты не виновата. С этим городом тебя больше ничто не должно связывать. Ты и так сделала достаточно для его жителей. Сейчас тебе нужно восстановить силы. Впереди тебя ждут новые свершения.
— Опять? — в глазах Амелии отразилась усталость. — Мы разве не закончили?
— Это только начало. Испытаний так много, что я сам запутался во всех хитросплетениях твоей судьбы. Наши замечательные наставники вызвались обучать твоих друзей.
Амелия задумалась. Реан будет только рад, но вот с Аланом явно будет непросто.
— Святые поделились со мной вот такой информацией: возможно, ты и твои друзья положите конец противостоянию, длящемуся миллионы лет.
У Амелии перехватило дыхание при мысли о том, какая ответственность на ней лежит. А ее друзья? Она так боится, что кто-то из них пострадает. Только за барьером Амелия смогла понять, насколько невыносимо видеть чужую боль.
— Не переживай, ты не одна.
— Но, учитель, откуда вы знаете о том, что происходило за пределами купола? Вы настраивались на меня?
— Я не выдержал и зашел в мир причин. Ты создала немало работы владыкам судьбы, — засмеялся Томас.
Амелия раскраснелась. Ей стало стыдно, что она действовала необдуманно и безответственно.
Томас принял более строгий вид:
— Но впредь старайся продумывать все наперед. Для этого нам, Направляющим, и дана наша сила.
— Учитель, я попала в такой мирской хаос, что совершенно запуталась. Я действовала интуитивно. В том мире люди очень непостоянны. Варианты судьбы меняются довольно быстро и сложно бывает просчитать что-либо наперед.
Томас окинул ее понимающим взглядом и произнес:
— Тебе пока лучше больше не заходить в мир причин. Владыки судьбы могут так просто этого не оставить. Пойми, они не люди. Они не чувствуют и не сострадают, как мы. Они ткут судьбу беспристрастно.
— Я должна была это сделать. Я сохранила жизнь настоящему герою.
— И своему возлюбленному, — улыбнулся Томас.
Смутившись, Амелия принялась возбужденно рассказывать об этом необычном и особенном для нее человеке. Ей было удивительно, как он совмещал в себе открытую душевность и жесткую расчетливость.
Томас остановил ее хвалебные оды.
— Впутав этого юношу в войну, ты неосознанно обрекла его на страдания. Впереди его ждут нелегкие времена. Судьба не раз поставит его перед сложным выбором.
— Учитель, о чем вы? — встревожилась Амелия и по привычке попыталась считать с учителя информацию. Но тот закрылся, и у нее ничего не вышло, — ему что-то угрожает?
— Нет ничего, с чем бы ты со своими друзьями не справилась, — воодушевляюще произнес Томас.
— Да, тем более что нам помогает еще одна Направляющая за куполом.
— Хелен, — гордо сказал Томас, — ее, как и тебя, невозможно было остановить двадцать лет назад, когда она решила уйти.
Амелия еще долго рассказывала о том, что ей довелось увидеть, о странных и порою диких нравах жителей внешних городов. Время близилось к полуночи, а расставаться с учителем девушке не хотелось.
Неожиданно издалека донесся крик.
— Амелия!
Быстрым шагом к ним приближалась женщина, которую Амелия любила не меньше своего учителя. Руфь выглядела очень обеспокоенной.
— Амелия, он здесь?! — задыхаясь от спешки и волнения, произнесла женщина.
Томас встал и поприветствовал ее.
Раздался голос Тарьи: «Излишняя, тревога, пожалуйста, успокойтесь».
— Руфь, кого ты ищешь в такое позднее время? — поинтересовался Томас.
Та снова посмотрела на Амелию.
— Алан. Он ведь с тобой сюда пришел? Я случайно услышала от жителей о золотоволосом юноше, пришедшем извне. Тарья подтвердила все, но отказалась говорить, где он. Я знаю, что он в одном из Храмов Исцеления.
Послышался знакомый всем голос: «Мистер Строун проходит сложное лечение, пожалуйста, не беспокойте его сейчас».
Амелии было действительно жаль Руфь. В первый год жизни в Селектионе печаль не сходила с лица женщины. Амелия всегда старалась утешить ее, делясь с ней свежими впечатлениями. Обе довольно быстро прониклись друг к другу симпатией. Руфь первые годы много рассказывала о сыне, оставшемся во внешнем мире.
— Тарья права, давай подождем до утра хотя бы.
— Амелия, я не могу… — голос женщины оборвался из-за нахлынувших эмоций. Она едва сдержалась, чтобы не расплакаться.
Томас аккуратно приобнял ее за плечи и посадил рядом на лавочку.
— Садись, Руфь. Успокойся, ну что ты так разволновалась.
Руфь была очень сдержанной женщиной и редко показывала свои эмоции, поэтому ее поведение сейчас казалось странным для Томаса и Амелии.
— Мой сын, я его не видела одиннадцать лет, — в ее голосе звучали оттенки горечи, — можно хотя бы просто незаметно на него взглянуть?
Амелия не хотела ее тревожить, поэтому постаралась ответить аккуратно:
— Не надо, он не в очень хорошем состоянии?
— А что с ним? — забеспокоилась женщина.
— За эти две недели много всего случилось, он пострадал, но Ольга и другие Исцеляющие его восстанавливают. Ему нельзя волноваться. Ты уверена, что не сможешь подождать хотя бы пару дней?
— Амелия, я не могу, я хочу увидеть сына!
Ученица и наставник переглянулись. Никто из них не желал продлевать страдания этой женщины.
— Хорошо, завтра проведаем Алана. Только, пожалуйста, не расстраивай его. Ему и так нелегко пришлось.
— Да что ты, как я могу? Ты же знаешь меня.
— Тут дело не только в вас, у него самого непростой характер. Иногда он может быть очень несдержанным, — улыбнулась Амелия.
Глаза Руфи наполнились радостным предвкушением.
— Ну да, в моей памяти он до сих пор маленький мальчик, который ластился ко мне. Он ведь уже вырос во взрослого мужчину. А если он не захочет со мной общаться?
«Страх и тревога, пожалуйста, успокойтесь», — просигналила Тарья.
— Не изводи себя, все будет как будет, — с надеждой в голосе произнес Томас, — не бывает таких детей, которые бы не любили своих родителей.
Амелия и Томас проводили Руфь до ее дома. По дороге им то и дело приходилось ее успокаивать.
