— На шее крестик был.

— Тогда за грехи родителей его Бог и забрал обратно…

— И это милостиво?

 Но тот не ответил, в тяжелой задумчивости монах вышел. С этого дня в душе Прошки поселилось сомнение и, если его вера — это крепкий дуб, то сомнение представляло из себя короеда.

Глава двенадцатая. Черепок.

Долго бежали черти. Гостинцы, тропки, болота, луга — всё они отоптали своими копытцами.  Хозяин сказал, что в Уречье, деревушка в ста или больш верстах от Язеньки, можно найти мага, но вот же беда! Там никого не было. Сгинула деревушка. И сели они прямо на распутье и горько заплакали, только один, самый старый бес с бородкой до живота, сидел в раздумьях.

— Даже стариков нет!

— Эгегей…и што ж нам рабить?

— Нужно идти к колдуну.

— Да помер он!

— Гниёт счас де-нибудь.

— Такие не мрут и не гниют. Хорош реветь! Бесы вы или попы драные? Вставайте! — старичок отеческими ударами поднял собратьев. — Пойдем к нему. Сами знаете: они своих не бросают.

— И то верно.

— И вправду… Ну у тебя и рожа красная!

— А ну цыц! Вперед, на лунный камень.

 Побежали черти вновь, но бежали уже с несвойственной им надеждой, видимо, хозяин и вправду был так хорош, что и смерть его пугает их, как своя собственная. Три комочка неслись мимо озер, церквей, деревень. Когда они пробегали мимо очередного села, две старухи, отдыхающие у колодца, только ахнули.

— Снова черти шалят, Некифровна. Ой не к добру это!