Когда же вышел Ратибор — он направился к дому ведьмы — с куском хлеба, за ним сразу же последовал клубок, оставляя за собой черный след на снегу.

— Хозяин, дай хлеба!

— Не будь так суров, хозяин!

— Покорми нас, будь милостив!

— Цыц! Вы мне рубашку порвали, хлеб испоганили!

— Не со зла мы, батенька, от горя!

— Померла наша матушка!

— Оставила сироток!

— Сами ее унесли.

— Такой приказ был!

— Мы не хотели, а надо было!

— Час ей настал, и так много пожила мамка наша.

— Если скажу, то и меня унесете?

— Снесем и тебя, батюшка!

— Чего ж не снести? Снесем!

— В самую тьму снесем!

 Вот и показалась изба ведьмы. Дверь была нараспашку, словно ее кто-то выбил пока убегал, ветер немного раскачивал ее на старых петлях. Ратибор кинул обгоревшую корку чертям, те радостно захрюкали, а сам вошел в дом. В сенях, да и по всему дому, было много разных следов: некоторые словно в грязи, некоторые мокрые, а некоторые трехпалые с когтями.

«Веселый шабаш был»

— Нам не весело было, батенька!

— Дюже не весело!

— Нас съесть хотели!

— Хай бы и съели, тишей было б

 Он направился в спальню. Кровать стояла без перины, но на деревянном каркасе лежало множество книг.

— Это вам, батенька!

— Для ведав!

— Чтоб знали и понимали усе!

 Переложив книги на кухонный стол, местами заляпанный кровью, парень присел.

— Батенька, разреши умыться нам!

— Дюже грязные мы!

— А вонючие!

— Умойтесь, хоть топитесь.

 Весело смеясь, три чёртика залезли в хозяйскую умывальню, со стоячей водой, и начали плескаться, когда семейство вылезло их было не узнать. Когда-то черные бесы стали белыми, как листья ромашки, пяточки их были розовые, как вымя, а рожки желтые, как у коз.