— Полно, батюшка, полно.
— Полно ли напилась ты болотной водицы да наелась гадов? — русалка начала вылавливать из кружки глаза, накалывая их на длинный желтые коготь.
— Полно, матушка, полно.
— Часто ли виделась я с тобой? — спросила Лихо, облизывая своим длинным языком, будто змеиным, морду.
— Штогод мы виделись, матушка.
— Последний раз мы у тебя видимся, Аксиния, спрашивай, что хочешь. На все ответы дадим.
— Хотела бы я знать, батюшка, что будет с внуком моим.
— Внуком?! Веди же сюда мальца, полюбуюсь я им да может и в мужья себе возьму!
— Нельзя ей детей в доме держать, корова ты синяя! Из-за таких как ты и нельзя!
Лихо лишь с голодной усмешкой осматривало чертей, те от ужаса быстро скрылись под платьем ведьмы.
— Счастья ему не будет долгого.
— Ох, батюшки, помогите ему!
— Ничем уж ему не помочь, Аксинья, в следующую зиму Лихо к нему придет.
— Приду… Ох, приду. И к чертяткам приду.
Под подолом старушки тихо взвизгнули три поросёнка.
— Помрёт он раньше тебя. Тебе вот шесть веков уже, а он на двухсотом помрёт. Сам, не сам — не вижу.
— Мо я его утяну к себе!
— Мо и утянешь, да не будет болота в его смерти.
— Моим он будет, моим…- тихо прошипело Лихо в уже почти пустое ведро лакая из него остатки.
Бабушка тихо вздохнула.
— Даже пасля смерти не будет покою ему долгого. Поплачь, старая, мо слезами твоими упьёться лихо.
— Мало их будет, гибель лёгкую не наплачет.