После того как мы закончили удивляться и сели за стол, Аркадий налил всем выпить и начал рассказ о том, как встретил Павла. История не несла в себе ничего поразительного. Павел и Аркадий просто встретились в одном из тутошних книжных магазинов и, рассматривая книги, разговорились о высоком. Ну, и Аркадий пригласил моего бывшего одноклассника к нам в клуб, ведь он ему показался смышленым и интересным пареньком. Аркадэ уже, стало быть, нас начал знакомить ближе, но я перебил его, рассказав всю подноготную наших с Дроздом взаимоотношений. В школе мы были не разлей вода, он тащил меня в математике, химии и физике, я тащил его в истории и прочем гуманитарном скопе. По факту все обстояло так, что Дрозд был для меня единственным надежным лицом, которому я мог довериться и на помощь которого я мог положиться.
За выпивкой и сигаретами разговор наш шел живо и пылко. Порядком уже поддатый и порозовевший, Дрозд рассказал нам, на кого он тут учиться. Оказывается, судьба закинула моего товарища в наш город чисто случайно, по целевому направлению, и ему выбирать особенно и не приходилось. Ему повезло, однако же, в том, что он, как и хотел, – попал учиться на стоматолога в медицинский университет. Сему удивлен я нисколько не был, ведь всю нашу школьную бытность Павел хотел заделаться «зубодробителем».
– Слушай, mon amie chérie (мой друг дорогой), – обратился ко мне Дрозд. – Помнишь такого презамечательного индивида из нашего класса, как Толя Гальпер?
– Ну, помню. Он же лютовал как не в себя, все патриота угорелого из себя еще строил, а по фактологической части был настоящий кретин, ничего не знал ни про историю нашей страны, ни про ее культуру. Такой был клоун, проще говоря.
– Oui, oui, c’est lui! (Да-да, именно он!) Скинхед этот приблатованый. Так вот, он maintenant (сейчас) в Израиль уехал, представляешь?! Ни с того ни с сего открыл в себе еврейскую натуру. – Выпив: – И что примечательно, он ведь реально оказался евреем…
Я вздохнул в душе с каким-то злорадством к судьбе, наружно же лишь с усталым видом и сказал:
– А был же всей душой за Русь…Эх, вот гаер. Сам-то нам сколько предъявлял, мол, мы нашу Россиюшку недостаточно любимым и ценим. В итоге – бежал. Уморительно, парадоксально, но так предсказуемо!
