Этой ночью мое отвращение к Марте приобрело почти что максимальный оборот, была достигнута та вершина, которая вызывала у меня уже совсем не прикрытое раздражение. Марта, украв у меня возможность провести время со своей любимой, так еще ее и по-своему оскорбив, продолжала кокетничать со мною, тем самым снижая темпы работы. Она туда-сюда вертелась, стараясь принять более вызывающую позу и нарушая ту, в которой я ее рисовал. Я понимаю, для чего это делалось, но как-никак это напрямую мешало мне работать, и я сделал Марте грубое замечание, после которого она раскисла и теперь с большим послушанием держала себя, однако от этого ее преувеличенная гордость не ушла. Этот сеанс прошел так хладно, как только мог.

На следующий день в училище я заметил – Лера как будто бы избегала меня и на вид была очень грустна. Обратившись к Наде в надежде, что она раскроет мне суть поведения Леры, в ответ услышал только:
– Тебе, наверное, лучше знать, что случилось.

Позднее, я таки умудрился выловить Леру в одном из коридоров. Сходу я спросил у нее:

– Лера, что стряслось?
– Что стряслось? Ничего не стряслось… – Да, облик ее так отдавал печалью и обидой.
– Ну как же! Почему ты меня избегаешь сегодня весь день?
– Ничего я тебя не избегаю, с чего ты взял? Все как обычно!
Вот те на…
– Лерочка, моя хорошая, у тебя, похоже, помимо зрения, очень размытое понятие относительно того, как у нас происходит обычное повседневное взаимодействие!
Слегка краснея и отводя глаза:
– Ух ты, «моя хорошая», я хорошая, оказывается…
Громко:
– Да что случилось, объясни, не юли!
Она продолжала улыбаться и, уже немного истерически посмеиваясь, ответила:
– Я же говорю: все хорошо!
– Лера, ну что за дела?
– Вот, такие вот дела!
Приняв безэмоциональный вид:
– Ладно, я устал так общаться, я ухожу. – Развернувшись, я начал удаляться от нее.
Однако в спину мне раздалось:
– Ну иди, топай, отдохни там со своей ждулей!