Черт, я потерпел экзистенциальное поражение, вынужден был согласиться с Аркадием. Тем временем последний сел рядом и дал мне закурить, после закурил и сам.
– Я вот что могу тебе сказать: читая книги, обретаешь свободу разума, говоря с людьми, обретаешь свободу души, а познавая наедине себя – свободу сердца, – сказал Аркадий.
7
Первые числа февраля ударили с весьма ожидаемыми морозами. Несмотря на это, день наш в самом разгаре. В клубе сегодня достаточно участников и посетителей. Аркадий наблюдал за выступлением каких-то чтецов на клубной сцене. Вроде бы они там ставили любительскую постановку пьесы «На дне» Горького. Аркадий активно участвовал в процессе, он явно горел всем этим делом. До меня, сидящего за столом, ясно доносились их словесные баталии, у Аркадия и чтецов, похоже, возникают расхождения в общей видимости сюжета и постановке пьесы, отсюда произрастают дебаты. Из всего контекста устного противоборства я смог услышать лишь то, что чтецы утверждали Аркадию, что Максим Горький был умнейший человек на своем веку, а мой многоуважаемый друг этому яростно противился, категорический отрицал сие суждение.
Другие же читатели мирно вели тихие разговоры друг с дружкой или попросту читали книги. Аналогично многим я сидел и читал стихи Ахматовой. Нас, всех сидящих в зале, объединяло то, что мы дружно, пусть и ментально, но таки дружно купались в сигаретном дыму и криках пылкой дискуссии Аркадия с чтецами.
