28

Сегодня необычайно дождливый день, от этого, стоит признать, и по-необычному свежий воздух, он чист и бодрящ, а небо серо и хмуро. Именно в такой день Аркадий решил по своеобразному меня утешить.

В наш город сегодня заехали с гастролями российские фигуристы, разные, ну, и почти все всемирно известные. Будут выступать много олимпийских чемпионов, наверняка все они выглядят как Эндимионы и Афродиты, такие же прекрасные, ладно-скроенные и изящные. Наверное, посмотреть их выступление будет не только интересно, но и исключительно эстетически приятно.

У наших «ледовых катальщиков» какое-то всероссийское турне, проколесили множество городов нашей необъятной, а в завершение заехали и к нам на целую недельку, дальше только Москва. Интересно, чем наш замшелый городишко удостоился такой сладострастной участи?

Мы двигались с Аркадэ прямиком в ледовый дворец, где и должна была случиться ледовая свистопляска.

Аркадий, смотря себе под ноги, пусто улыбнулся, поднял голову и произнес:
– Мой многоуважаемый друг, помнишь, я как-то упоминал, что тоже когда-то любил? По-несчастному, разумеется,
– Да, помню, что-то ты говорил, но не договорил. Я, кстати, думал, как бы у тебя об этом узнать, да все стеснялся чего-то.
– Было бы чего стесняться… – Улыбнувшись по шире: – Ладно, слушай. Был я года четыре назад в Москве, тоже на ледовом шоу, и представь себе влюбился!
– М, правда? И в кого?
– Ну ясное дело, что в девушку, не в Москву же!
– Ай, – сыграл я мимикой, – я имею в виду – кто она?
– Может быть, я прозвучу смешно, или сам факт моей любви к такому, можно выразится, трансцендентному субъекту для обычного гражданина будет нелеп… Но я полюбил с первого же взгляда фигуристку.
– Ух-ты… – Слегка сморщившись: – Звучит как-то, как бы сказать, по-странному. Реально немного забавно. Ведь в них довольно трудно не влюбится. Чего только стоят их оголтелые фанаты.
– Правда-правда! Отнюдь я полюбил ее совсем не фанатской любовью.
– Все фанаты так думают. Ну и, кто она?
– Красавица Анна Немирова! – Стоит пояснить, она была юна, но уже являлась олимпийским призером и имела все награды с этих игр. А Аркаша-то имеет недурный вкус, а уж амбиции какие… Хотя это же просто наивность.
– Ого… – Закурив сигарету: – Нехило ты замахнулся, Аркадэ, аж на самую лучшую, с полным-полным, ныне, набором олимпийских медалей, да еще и с прелестнейшим реноме!
Усмехнувшись:
– Ага, есть такое, но сердцу ведь не прикажешь? Это ведь имманентный признак жизни в тебе, в людях. Да и я был тогда еще щегол, все так и «зудело», от души до тела.
Я, рассуждая:
– Она, насколько мне известно, – моя ровесница… Н-де, тогда тебе и двадцатки еще не было, а если сейчас посмотреть на эту ситуацию, то, брат, ты стар для нее!
– Дело как раз таки в этом и заключается. Часто бывает, что тянет больше к человеку, который для нас является недосягаемым объектом. Мы не то, что не можем поговорить с ним, но и просто увидеть его воочию. Мы лишь знаем, что он существует и жив, и устраивает свою, как нам кажется, безбедною жизнь, в которой тебе ничуть нет места. Это поразительная влюбленность, которая в наше время носит в себе особую форму нормальности, но это ненормально. Более того, такие любовные потуги никогда не заканчиваются счастливо, без боли и смирения. Так произошло и со мной. Годик-другой погоревал, было очень-не-очень, и прошло, канула в забытие. Но между тем, возвращаясь к гореванию, было очень трудно забыть о ней, как о том, кого полюбил, ибо была она везде: в интернете, в телевизоре – везде! Однако смог, перешагнул через себя, а время стало мне самым добрым из помощников.
– Ох и загнул ты, Аркадий! К чему тогда мы идем туда? Чтобы ты напомнил себе об этой боли? Посмотрел на прекрасное, до чего не можешь даже дотянуться? – По дебильному улыбнувшись: – Ты же знаешь, дружба между ребенком и взрослым – запретный плод! – Не выдержав, я посмеялся.
– Смешно. – Он перестал улыбаться. – Я люблю почесать языком, ты знаешь, но слишком много бессмысленных вопросов от тебя летит. В первую очередь я веду туда тебя, чтобы отвлечь, поскольку своего кислого, жиденького вида ты так и не потерял, а уж во вторую очередь хочу полюбоваться тем, каких высот достигла моя первая истинная любовь.
Я заткнулся со своим смехом.
– Да больно надо мне смотреть на этих «Богов». Чего мне с них? Вот погляжу я на них, они все такие прекрасные-распрекрасные, крутые, без горя, без какой-либо малейшей смуты, а сам-то я разбит. И, как мне кажется, ничего не в силах меня спасти.
– Если тебе плохо – то не должно быть плохо всем. Да и откуда мы знаем, как им живется? Они – спортсмены, у них свои загоны и проблемы, у нас – свои. Давай просто полюбуемся эстетикой? Кто знает, может, полегчает?
– Ладно-ладно, не ворчи, дедуган… – Швырнул бычок.
– Шоколадно! Кто бы говорил… Пошли, хоть цветы купим.