— Многие уплывают сейчас в Турцию и Францию…
— Да, Борька, я тоже это слышал, но пока не готов к такому шагу, хочу ещё попытаться вернуть всё как было.
— А если не вернётся?
— А если не вернётся, то нам придётся не сладко. Красные не забудут и не простят. Я думаю, что всех нас, в том числе и казаков, перебьют, расстреляют или на каторги отправят умирать. Станицы точно разорят и заселят сюда всех подряд, чтобы среди оставшихся не возникло никаких вольнодумий, хотя и оставшихся тут единицы будут. А все наши земли, весь скот разделят, а нашу пшеницу заберут себе, ведь там же никто ничего не выращивает, там леса да холод, а есть все хотят. А ещё я думаю, что начнут они после этого грызть друг друга, как бешенные собаки.
— Зачем им это? Они же за одно?
— За одно, пока с нами воюют, а потом начнётся, что кому-то подаренный кусок не понравится, а у соседа будет лучше или кому-то служба какая приглянется, вот тогда, начнут друг друга грызть. Они же ничего другого не умеют, кроме как завидовать и отбирать. Не бывает так, чтобы человек без души вдруг стал высокоморальным, нет как ты не учи медведя танцевать, он всё равно остаётся зверем.
— Ой, не сладко нам придётся.
— Ну ничего, раз Бог дал, значит, знает, что выдержим.
Они шли дальше молча, обдумывая всё случившееся.
Солнце ещё даже не окрасило горизонт, когда в степи раздалось ржание лошади. Борька и штабс-капитан сразу же упали на землю, в темноте было не разобрать откуда движутся конные и кто именно едет. Они лежали молча, вслушиваясь в тишину ночи. Ржание повторилось, на него ответили ещё несколько лошадей. Было ясно, что это не одинокий путник и вряд ли, оставшееся без хозяев лошади, сбившиеся в кучу. Но голосов людей слышно не было. Тем не менее стало отчётливо понятно, что кони двигаются справа от них, вероятнее, на несколько метров впереди. Двигаться в такой ситуации было опасно, так как лошади уж точно услышат движение и начнут вести себя тревожно, а, судя по тишине, в которой ехали всадники, то было очевидно, что как раз на слух лошадей они и полагались. Через несколько минут впереди не отчётливо, но послышались гулкий стук копыт. Лошади ступали не спешно, сколько их понять было трудно, но радовало то, что они всё же идут где-то впереди. Штабс-капитан и Борька лежали едва дыша. Время шло как назло медленно, казалось даже, что оно совсем остановилось и вокруг тишина такая, что стоит пошевелиться, как станет слышно вокруг всем. Но всё же удача была на их стороне, конные прошли метрах в двадцати впереди них. Их было человек шесть-семь, вероятно дозорные или какой-то разведывательный отряд большевиков. Лошади не среагировали на лежащих в траве людей. Но всё равно они встали только тогда, когда даже еле слышный шум этого отряда растворился в ночной тишине.
