Когда он открыл глаза, то увидел только тёмно-серое небо у себя над головой, неровную светлую кромку на востоке и стебли сухостоя. Его кто-то тянул. Он не видел кто, но понимал, что человек сам если не ползёт, то сильно прижался к земле и тащит его рывками. Сил сказать что-то не было, и штабс-капитан опять потерял сознание.

Оно вернулось к нему быстро –  солнце ещё не успело взойти. Он лежал под каким-то невысоким кустом, рядом сидел Борька, грязный, мокрый, но живой. Его и без того тёмная кожа казалась ещё черней, а не типичный для этих мест разрез глаз делал его каким-то страшным.

— Очнулись, ваше благородие? – Он провёл рукой по голове штабс-капитана. – Не вставайте, вам по голове чем-то ударило сильно, я перевязал, вроде только кожа рассечена, а кости целы, но досталось крепко.

— Мы где сейчас? – Не громок произнёс штабс-капитан.

— Не знаю, — ответил Борька, — я тащил вас по оврагу между холмов, так что сбился с направления.

— А там что? – Штабс-капитан указал рукой в сторону своих ног.

— Там сильнее стали стрелять, думаю, что с восходом солнца большевики выйдут из посёлка и добьют всех. Сейчас отдохну и опять пойдём.

— Куда?

— Не знаю, пока подальше от этого места. Уж ни вы, ни я не сможем принять бой, а погибать бессмысленно не вижу толку.

Штабс-капитан не стал спорить. Он и сам понимал, что от его геройской, ну а в данном случае совсем наоборот, смерти толку мало. Борька вытер пот со лба и, взяв штабс-капитана за ворот, потянул его по траве. Долго отдыхать было не безопасно, он понимал, что как только большевики расправятся с остатками нападавших, они сразу же пошлют отряды для поиска вот таких беглецов как они. А к этому времени нужно уйти дальше, а ещё лучше найти место, чтобы спрятаться до ночи, а потом идти к Новочеркасску.