Солнце начинало клониться к закату и каган, позвав одного из своих беков сказал, чтобы разбили лагерь на краю поля. К нему подъехали двое беков, один из которых держал в руке блестящую, не испачканную кровью саблю тюрок. Несмотря на то, что хазары имели тоже довольно неплохие сабли, но тюрские, выкованные умелыми мастерами-арабами превосходили хазарские. Они были легче, острее и их не нужно было так часто точить. 

          — Трусы даже не стали сражаться с нами, — проговорил бек, — они бежали, и я видел ужас в их глазах. Это был не страх смерти или будущей битвы. Я не видел такого испуга раньше у воинов. Так выглядят глаза у баранов, когда их собираются забивать.

          Каган довольно улыбнулся, но говорить ничего не стал. Но бек предложил свои слова:

          — Тюрки смелые и опытные воины, с детства, воспитанные обращаться с саблей и готовые умереть.  Я видел их перед битвой, и они были полны решимости умереть достойно. Но потом побежали. Скажи, что ты им такого сказал?

          Каган не спешил с ответом, он провёл рукой по гриве коня, посмотрел в небо и только тогда ответил:

          — Когда сильный человек говорит любые слова, то они звучат сильно, а если слова идут от сердца, то они рубят не хуже сабли. Каждый из них услышал то, что боялся услышать. Страх, вот что поселили мои слова в их сердцах. Я сказал им, что мы убьём их всех, что степь наша и мы убьём всех, кто придёт в неё. Пришло время, когда вся степь должна стать нашей и только мы будем править в ней, только наши кони будут топтать её и только наши дети будут наслаждаться её дарами. Сейчас у нас ещё не так много врагов, но и друзей у нас тоже не много. Но пройдёт немного времени, и мы завоюем все племена вокруг, они будут платить нам дань, все караваны, идущие через наши земли, будут платит нам дань, все наши враги будут бояться нас.