— Ты убил его! – Визжала Василиса.

          Остальные сидели и смотрели на всё это, не проявляя особо никаких эмоций. Лишь Алёшка, оттолкнув Ваську-вора подбежал к Михаилу Ивановичу.

          — Ты убил его! – Продолжала визжать Василиса.

          — Он сам на нож упал. – Громко, но без крика сказал Алешка. – Все же видели?

          Все молчали. Все обитатели ночлежки не первый раз видели драки, приведшие к смерти, да к тому же и старались не быть свидетелями. Это понимали и Алёшка, и Борибай. А, учитывая, что дядька Василисы был полицейским, то вряд ли бы кто-то поверил Борибаю, да и Алёшке. Василиса продолжала визжать так, что скоро полиция придёт на крик. Алёшка дёрнул Борибая за рукав, увлекая на кухню.

          — Борька, тебе бежать надо.

          — Почему? Я ведь не сделал ничего? Он же сам на нож упал.

          — Да кто тебе поверит? Ты слышал, что Василиска кричала? А поверят ей, а не нам, да к тому же никто из обитателей не скажет в твою защиту ничего. А тебя посадят или на каторгу. Бежать надо, Борька, и чем скорее, тем лучше.

          — Куда бежать-то, Алёшка? Домой?

          — Нет, конечно, нет, там же тебе сразу искать будут. Беги на юг, к морю, там среди рабочих затеряешься пока всё это не уляжется. Беги, Борька, беги. Даст Бог, увидимся.

          Он толкнул Борьку к распахнутому окну и тот выскочил через него. На улице уже было темно, фонарей в этом районе не было, поэтому Борибай побежал прям по улице, не опасаясь, что его может кто-то увидеть. Он бежал к складам – единственному месту, где мог бы спрятаться и переждать все события, обдумать всё и решить, что делать дальше. В слабом свете складских фонарей он проскочил незаметно на территорию. Аккуратно, чтобы не попасться на глаза сторожу, он прошёл к первым из построенных складов и, завернув за угол, присел, отодвинул ветви кустарника, за которыми был маленький провал в земле. Борибай сполз по нему вниз. Когда он руками коснулся каменного пола, то стал шарить по нему, пока под руку не попался металлический конус, открыв его, Борибай достал спички и зажег. Конус оказался ничем иным, как обычным масляным фонарём. Слабый желтоватый свет фонаря освещал каменные стены и свод тоннеля. Он был не большим, таким что Борибаю приходилось пригибать голову, да и ширина была чуть больше расставленных локтей. Он не спеша пошёл по тоннелю в верх от порта. На расстоянии сорока шагов тоннель раздваивался и Борибай свернул с правую его ветвь. Пройдя ещё около ста шагов, он опять свернул в левый поворот и остановился. Свет фонаря плясал на стенах тоннеля, а Борибай стал ощупывать стену. Тут один из кирпичей сдвинулся в сторону, обнажив небольшое, явно вырытое углубление. Он достал оттуда тряпичный свёрток, развернув который высыпал себе на руку серебряные монеты, тут же высыпал их себе в карман и достал их тайника ещё один тряпичный свёрток. Его разворачивать он не стал, сразу же засунув в другой карман. Ещё один свёрток он доставать не стал, заложив обратно кирпич. Потом он развернулся и, выйдя в тот же тоннель, пошёл параллельно Дону. Долго по тоннелю он блуждать не стал, а сев у стены, потушил фонарь и попытался заснуть. Свежесть или даже можно сказать сырость тоннеля контрастировала с душной жарой на улице. Уснуть у него не получилось, так что, пробыв в дремоте до утра, он всё же встал и пошёл дальше. Тоннель этот делал резкий поворот вверх, а на месте поворота была ещё одна дыра. Он вылез недалеко от источника на Богатяновке, среди кустарника. В этом месте редко кто бывал, так что появление никто не видел. Он осторожно вылез из кустов, осматриваясь в ожидании полицейских, но никого не было, так что путь был свободен. Нужно было быстро сбегать на рынок, купить одежду и чего-то съестного, а потом уже обдумать как бежать из города. Шумный базар Ростова – это то место, где можно потеряться и заблудиться, а найти тут кого-нибудь труднее, чем иголку в стогу сена. Этим и воспользовался Борибай, выбирая себе одежду, еду он взял уже на выходе и тут же поспешил обратно на Богатяновку. Спрятавшись в тоннеле, пообедал, переоделся и принял решение, что нужно следовать совету Алёшки и всё же бежать из города. За то время, что он обнаружил эти тоннели, Борибай успел немного обследовать их. Часть из них, оставшиеся ему неведомыми уходили под город или в сторону Таганрогского уезда, а другая часть шла выше Богатяновки в противоположную сторону. Туда и решил двигаться Борибай. Подсвечивая себе дорогу фонарём он не спеша шёл по тоннелю, несколько раз он него были ответвления вверх от Дона, но сворачивать он не стал, а через полчаса пути увидел впереди слабый свет. Когда же он подошёл ближе, то это оказалась трава, росшая на месте обвала тоннеля. Выбравшись через него, Борибай оказался на краю города. Тут уже не было полиции, не было столько народа. Он спустился по оврагу и вышел на дорогу. Обернувшись, он взглянул на город, после чего зашагал прочь от него. Было как-то странно и непривычно убегать, тем более, когда он не был виноват, но Алёшка был прав – виновным сделают его. Конечно, сейчас его начнут искать, ведь в ночлежке остались его документы, возможно, будут проверять у родителей и братьев, может быть даже будут искать по всей Империи. Значит придётся выправить новые документы. Знать бы, как и кто их сделает. Но об этом он подумает, когда доберётся на юг. Он слышал, что там много разных людей, в том числе и беглых, так что найти там такого умельца будет не сложно, лишь это не стоило дорого. Он поднял голову и посмотрел на небо, такое же синее, как и было вчера, но вот только жизнь уже вчерашнюю не вернёшь. А если бы и можно было, то вряд ли бы он поступил иначе, ведь, не вмешайся он, Михаил Иванович мог бы убить ножом Алёшку или Ваську-вора. Тот хоть и был жуликом, но всё же человеком был неплохим. Борибай шёл по пыльной дороге, шёл туда, где плещется море, где чайки кружат в облаках, где у него начнётся новая жизнь…