По прибытии на базу подводных лодок кайзеровского флота в Вильгельмсхафен, кадет фон Лёве был срочно доставлен в королевской карете и в парадной форме во дворец императора Великой Германии Вильгельма, где в присутствии адмиралов флота был лично награжден кайзером Железным Крестом. На вопрос императора, отчего кадет фон Лёве выглядит столь озабоченным, Владимир быстро нашелся: «Пулемет хорош, Ваше Высочество, однако прицел очень плох, я смог его срезать только со второго захода». Император рассмеялся и сделал знак придворным чиновникам. Затем достал с протянутого подноса небольшой никелированный Люгер-Парабеллум и вручил его кадету фон Лёве, уверив его, что будет рад поздравить его гардемарином, а затем и офицером флота Великой Германии. На что Владимир, с естественным цинизмом юности, подумал довольно едко: «Неужели ты, каличный королек кукишной Германии, наивно полагаешь, что тебе будет служить сын флотского офицера Необьятной Русской Земли, в карту которой можно завернуть сотню таких Германий еще и место останется». Однако он просто молча вытянулся и изобразил воинское приветствие. На этом аудиенция и закончилась.
Доставленный на королевской карете в центр Вильгельмсхафена, Владимир решил побродить в увольнении по городу, посидел в паре кафешек, где улыбчивые кельнерши приносили горячительное кавалеру Железного Креста, а пожилые бюргеры приветственно поднимали бокалы в его честь, и к вечеру стал выбираться к военному пирсу, где дежурил катер с базы подводных лодок, все же кадет фон Лёве был еще прикомандирован к U-36 и обязан ночевать на судне. Ему оставалось до катера лишь два ряда темнеющих в свете луны судов, как внезапно в тени мола послышался какой-то шум. Владимир неслышно поспешил поближе и увидел, как два упитанных усатых господина в одинаковых черных шляпах-котелках, пытаются, сопя, столкнуть в воду связанную, но яростно сопротивляющуюся молодую женщину, это было из ряда вон, да еще и в разгар военного времени. Выхватив из ножен положенный при кадетской форме штык-нож, Владимир вне себя от ярости, подкрепленной горячительными напитками, ткнул одного из бандитов, а это несомненно были они, в ребра остро отточенным штыком по рукоятку, второй бандит обернулся, успел ошеломленно произнести: «Майн Готт», но получил удар в разом хрустнувшую переносицу тяжелым затыльником рукоятки резко выдернутого штык-ножа. Оба псевдобандита осели тяжелыми мешками на камни мола, и не подавали признаков жизни. Владимир было нагнулся помочь молодой женщине, но метнувшаяся сбоку тень заставила его отшатнуться назад. Какой-то мужчина стал поднимать лежащую женщину на руки, бормоча, как ни странно, по-русски: «Надо же, не успел». Слабый женский стон заставил его вздрогнуть и присмотреться к женщине: «Жива, Боже, какое счастье». Затем рыбацким ножом мужчина быстро срезал опутывающие его спутницу пеньковые веревки. Наконец они оба обратили внимание на Владимира. В руке мужчины при свете луны блеснул ствол, но спасенная что-то шепнула вполголоса, и мужчина убрал пистолет в карман рыбацкой куртки. «Гер кадетт, их хабе битте зи..»: и тут мужчина опять перешел на русский: «Забыл, как по-немецки благодарить». Дальнейший разговор пошел уже на родном языке присутствующих. Владимир, уже пришедший в себя, холодно ответил: «Не стоит благодарности, я тоже рад видеть земляков». Собеседники были ошеломлены, но потом мужчина взял себя в руки и немного пыхтя, скинул неудавшихся бандитов в булькнувшую воду. «И куда вы теперь, кадет»: только и спросила молодая женщина, опираясь на мужчину в рыбацкой куртке. «На подводную лодку, но думаю вырваться в Россию»: ответил Владимир. «Тогда мы еще встретимся»: сказала женщина и улыбнулась Владимиру. На том они и расстались, но как оказалось, ненадолго.
