Следующие месяцы Владимир-Николай вместе с будущими прапорщиками флота учился навигационному делу, работе с флотскими механизмами, стрелял из всех видов оружия, стоявших на вооружении Русской Армии, включая корабельную артиллерию, ходил в караул по охране цейхгауза и расположения школы. Иногда, стоя в форме гардемарина Русского Флота при винтовке с примкнутым штыком на вахте у ворот школы прапорщиков, он видел мелькающую в стайке девушек знакомую красную косынку с выбивающейся из-под нее золотистой челочкой, сердце Владимира сжималось, но красная косынка пролетала мимо, демонстративно не обращая внимания в сторону краснокирпичных казарм школы. В начале весны, спешно собранным гардемаринам зачитали Указ об отречении Государя Императора, но сказали, что важных изменений не предвидится, хотя все начальство при сем присутствовало в надетых на вицмундиры красных бантах.

   Летом 1917 года, накануне выпуска из школы прапорщиков флота, гардемаринам дали увольнительные, и Владимир сотоварищи по учебному дивизиону решили посетить расположенный неподалеку, на приморском бульваре, синематограф, в котором давали новую фильму «Сердце Шахерезады» про сложные внутренние и внешние терзания властительницы соблазна, которую играла восходящая московская звезда Леокадия Сосновская. Однако по приходу к дворцу пламенных грез, коим служил деревянный павильончик синематографа, гардемарины обнаружили, к досаде своей, вовсю бушующий митинг, где простолюдины с окраин смешались с матросами Черноморского флота и солдатами запасных полков. Верховодили на митинге рабочие агитаторы, главным лозунгом которых был клич: «Долой войну победного конца». Владимир, который был, в силу известных обстоятельств, не расположен посещать подобные сборища, с весьма реальной перспективой оказаться в полицейском участке с дальнейшим жандармским разбирательством, уже собрался просочиться на край митинга и далее на бульвар подальше, как вдруг заметил возле трибуны митинга, сколоченной из свежих сосновых досок, знакомую красную косынку на золотистых волосах его красивой визави. Смутное предчувствие необходимости помощи его знакомой девочке, а теперь уже довольно привлекательной девушке, заставило его, наперекор рассудку двинуться в сторону трибуны митинга. Внезапно, толпа митингующих заволновалась. Со стороны бульвара показался эскадрон конных драгун. Драгунский ротмистр, стоя в стременах, обратился к толпе митингующих: «Господа, честью прошу разойтись, время как вы знаете военное, долго ли до греха». В ответ послышались свист и улюлюканье, Владимир, уже почти добравшийся до красной косынки, случайно увидел, как человек в партикулярном платье, прицелился из браунинга в сторону драгун. Громом раздался выстрел и драгунский ротмистр, откинувшись назад, повис в седле своего коня. Раздался чей-то вопль ужаса, и драгуны, навострив удила, кинулись галопом на толпу митингующих, однако солдаты запасных полков, выдвинулись вперед и выставив вперед штыки, гаркнули драгунам: «А ну, осади, храпоидолы». Драгуны вздыбили на ходу лошадей в нескольких метрах от толпы. И в этот момент по натянутым нервам людей наотмашь ударил дикий хохот пулемета с каланчи, находящейся в сотне метров, пожарной части. Несколько человек рядом с Владимиром, крутнувшись на ноге, упали навзничь, на булыжную мостовую брызнули первые фонтанчики крови. Вне себя от ужаса, Владимир набросился на девушку в красной косынке и с силой прижал ее к бульварной мостовой. Пулемет стрекотал не переставая, поливая толпу свинцом вдоль и поперек. Основная масса людей бросилась прочь от трибуны, оставляя на залитых кровью булыжниках неподвижные тела. Владимир, чувствуя биение сердца прижатой к мостовой девушки, улучшив момент, кинулся от пулемета за трибуну, увлекая за собой обладательницу красной косынки.