Проснулся Владимир от бережных, но крепких толчков. Он был накрыт брезентом и от этого быстро согрелся. Оказывается, в шлюпке он был не один. По странному стечению обстоятельств, все та же пара его знакомцев по приключению у мола Вильгельмсхафена, спасенная им женщина и мужчина в рыбацкой куртке, правда на этот раз они были одеты по другому разряду, укрывшись брезентом, наблюдали за всеми манипуляциями Владимира с формой и личными вещами, а затем, узнав его, удивились промыслу Всемогущего и накрыли его, спящего, брезентом. На крейсере вовсю шла погрузка спасательных шлюпок вместе с людьми, время поджимало, неровен час, могла появиться неприятельская эскадра, и военные моряки вовсю работали на подъемных судовых талях. Это было очень опасно и в мирное время было вообще запрещено, но другая опасность была еще большей, и приходилось рисковать во имя спасения остальных. Пользуясь тем, что все внимание было привлечено на погрузку, Владимира быстро одели в костюм из, в спешке эвакуации с парохода брошенного в шлюпку, бесхозного чемодана. Наконец женщина покопалась в своей сумочке и вручила Владимиру паспорт подданного Российской империи на имя Николая Мартыновича Клюкина, восемнадцати лет от роду, погибшего при обстреле румынского порта Констанца, из которого они еле успели вырваться в числе беженцев на пароходе «Святые Угодники». Все это она объявила Владимиру, в честности которого уже не приходилось сомневаться. Наконец подошла и их очередь, и подцепленная талью шлюпка стала, плавно покачиваясь, подниматься на борт крейсера. Последним из воды достали выловленного матросами на ялике, мокрого и оглушенного корветтен-капитана барона Густава фон Лёве, который испуганно озираясь и поднимаясь в грузовой сетке, был похож на пойманного южноафриканскими фермерами готтентота.