Спасенных с парохода «Святые Угодники» пассажиров с трудом разместили на военном корабле. Пришлось задействовать места в судовом госпитале, потеснить офицеров и отдать беженцам матросские кубрики, переселив матросов на палубу. Однако, везде к беженцам приставили часовых с винтовками и подсумками на ремне, все-таки военный корабль. Останки погибших от германского пулемета капитана Кустова и священника парохода «Святые Угодники» отца Николая, в числе еще нескольких пассажиров, не перенесших потрясений, в скорбном молчании предали морю. Барона фон Лёве едва спасли от расправы со стороны гражданских, и поместили под замок в канатный ящик с решетчатым окном, предварительно содрав с него все знаки различия за преступное поведение, несовместимое со званием военного человека. Часовые прохаживая у канатного ящика, могли слышать невнятное бормотание барона по-немецки, иногда переходящее в яростную русскую ругань. Последнее весьма веселило матросов, заставляя их оценивать речь барона: «Ишь куды ввернул, у нас в деревне и то таких мест не знамши».

   Наконец, после суточного перехода, вдали показались очертания строений Севастополя. Сердце Владимира забилось, Родина, с которой он был разлучен три мучительных и страшных года, показалась на фарватере следования крейсера «Память Азова». Еще сильнее стало его волнение, когда в толпе встречающих Владимир заметил девочку со знакомой копной золотых волос, выбивающихся из-под красной косынки. Но по мере приближения корабля к пирсу, она постепенно превращалась в юную привлекательную девушку. Наконец, ввиду печальных обстоятельств, крейсер «Память Азова» ткнулся бортом в тросовые вьюшки причальной стенки, корабль слегка качнуло и нижние чины экипажа подали сходни с леерами для спасенных пассажиров Доброфлота. Ноги сами несли Владимира к девушке в красной косынке, но внезапно, всех пассажиров потопленного парохода «Святые Угодники» окружили жандармы и чины пограничной стражи и препроводили в отдельно стоящее здание карантина. Девушка искала глазами совсем не Владимира, а своих родителей, которые застряли по делам Земского союза городов в Румынии, но проходили неделя за неделей, и с пароходов сходили на берег другие счастливые люди, а она совсем отчаялась. Случайно ее взор упал на людей в окружении жандармов и она вдруг встретилась взглядом с Владимиром. Мгновенно узнав его, радостное выражение ее лица сменилось тревогой, увидев дорогого ей человека среди частокола винтовочных штыков. Владимир, увидев ее смущение, ободряюще улыбнулся ей, хотя на душе у него все же было неспокойно. Девушка проводила его долгим взглядом, и на душе у нее, как ни странно, воцарилось спокойствие, хотя родителей своих она по прежнему не встретила.