В общем, жребий был брошен, и через три дня Волинька стоял у борта отплывающего парохода и смотрел на удаляющийся севастопольский берег. Мать стояла рядом в черной шляпке с развевающейся вуалью и держала Волю за руку. Внезапно в толпе провожающих произошло какое-то движение и к парапету пирса притиснулась в голубеньком платьице девочка со знакомой копной золотых волос. Неизвестно как она узнала об отъезде Волиньки, но искала глазами именно его. Наконец их взгляды встретились. Он помахал ей рукой, она опустила голову, а когда подняла ее, Волинька, несмотря на увеличивающееся расстояние, увидел катящиеся по ее щекам крупные слезы.

Они не знали, да и не могли знать, что главная встреча в их судьбе  случится нескоро, и не на море, а в полыхающих огнем гражданской войны степях под Царицыным, и каждый из них, согласно логике той бессердечной войны, будет иметь полное право пустить в расход другого. Но пока машет рукой с борта парохода Волинька, и улыбается ему в ответ сквозь слезы девочка с золотой копной волос.

   Германия, куда Волинька с матерью добрались на поезде через все Балканы и пол-Европы, сойдя с парохода в болгарском порту Бургас, встретила их сентябрьскими туманами и личным присутствием на вокзале Вилгельмсхафена барона Густава фон Лёве, корветтен-капитана флота его Величества кайзера Вильгельма, по совместительству двоюродного брата Елизаветы-Лизелотты Федоровны Дуброво, урожденной баронессы фон Лёве. Нельзя сказать, чтобы встреча претендентов на наследство прусского юнкера была особо теплой, хотя корветтен-капитан даже вытащил золотистый монокль из глазницы и сделал вид, что прослезился, все равно от него веяло тевтонским холодком. Лизелотта Федоровна сразу почувствовала женским инстинктом, что житья от этого железного дровосека не будет, и даже пожалела о своем приезде, но мысли о наследстве однако же настроили ее на деловой тон. Деланно улыбнувшись, она чмокнула корветтен-капитана в подставленную щеку, немного уступающую по жесткости наждачной бумаге. Барон Густав также деланно умилился юному Волиньке и потрепал его по румяной от балтийского ветра щеке. На этом родственный политес закончился и Лизелотта Дуброво приняла приглашение барона остановиться на время нотариальной суеты по наследству в его небольшом уютном особняке, неподалеку от порта Вильгельмсхафена. Это был билет в один конец, но Лизелотта Федоровна, ослепленная неожиданным ощущением удачи, не осознавала сего прискорбного факта.