К слову, не было на свете места лучше, чем эта комната. Вы, наверное, об этом уже слышали. Хоть один знакомый ненароком, невзначай, да должен был обмолвиться о самой восхитительной комнате на свете. По вечерам ее заливали сотни ярких огоньков. Молочно-розовая тюль, и без того пропускавшая весь уличный свет, распахивалась настежь. Стекла блистали чистотой, отражая веселые застолья, танцы. Гардероб закрыл своей широкой спиной прогалину в четвертой стене, но оставил, на всякий случай, маленькое окошко, через которое можно было просунуть письмо, протянуть шоколадный эклер, оставить ключи, или просто поболтать, не выходя из комнаты. Из ласкового пристанища, заполненного различными звуками, благоуханиями, ароматами, льющимися с кухни, проникающими сквозь открытые окна внутрь. Тикали часики, звенели бокалы, цокали каблуки, шуршали ботинки, лился смех. Сердцем комнате служил прямоугольный стол, за которым собирались дорогие гости. Всегда заставленный угощениями и напитками, стол собирал вокруг себя шумные компании. Старушка-комната нежно присматривала за своими жильцами, поощряя ночные разговоры и веселье. Соседи не жаловались, они сами зачастую пользовались дружелюбием комнаты с бумажными обоями, расписанными изображениями диковинных птиц, заморских фруктов, росчерками на память о былых днях от друзей, товарищей и единомышленников. Кровать, спрятавшаяся в углу, никого не смущала, стояла себе в тишине, иногда становясь пристанищем тех, кому не хватило места за столом. Паркет, застеленный коврами, ласково бухтел, жалуясь, что по нему слишком часто топчутся ноги. А стены, чудилось, расступаются, впуская в себя молодую, яркую, безудержную жизнь, текущую ручьем под их притворно-суровым взглядом.