Мухи садятся на цветы, на барные стойки, на машины, на людей, на камни, мухи садятся на варенье, шоколад, асфальт, садятся на экскременты. Мухи – везде. Мысли уподобляются мухам, потирают лапки, заполоняя зрительный зал в мозгу. Там уже яблоку негде упасть, а они все подступают, кружатся, слоняются под купольным сводом, сталкиваются, дерутся за свободные места, заползают на сцену, разбрасывают попкорн или огрызки, или окурки, выводят тебя из себя. Их нельзя прогнать. Двери уже закрыты, прозвенел третий звонок, представление должно вот-вот начаться. Актеров все нет, зрители недовольно шумят. Мух становится все больше. Разве закрытые двери способны их остановить? Разумеется, нет. Они начинают размножаться. Развернуться негде, все в грязи, все превращается в черную липкую массу, жужжащую, множащуюся. А потом начинается пожар. Прекрасный танец огня, пропитанный болью. Танец, который сам по себе – боль. Вся тревога, печаль, страдание, ненависть, каждая эмоция, присущая человеку – и есть этот танец. Никто не хочет видеть его, но ни один человек не может оторвать взгляд от танцующего. Кто же танцует? Чьи это движения? Кто поставил и спродюссировал это отвратительное действо, это кошмарное зрелище?
Все, что мы делаем, делается ради нас самих. Или в угоду своим первобытным инстинктам. Даже социального одобрения человек ищет для того, чтобы поверить в себя самого, удовлетворить свои природные ожидания, нужды. Мы не ищем выгоды, мы ищем успокоения. Остальным кажется – корысть, а в реальности – просто процесс поиска внутреннего равновесия. Попытка выпустить на волю своих мух, устроивших беспредел в театре. Мы не вандалы, мы одинокие пожарные, которые устали тушить собственный огонь, прожигающий наши сердца. Сейчас мы лежим здесь с тобой, на этой кровати, чьи ножки подкосились от старости, доска проломилась от тяжести, спинка исцарапана и исписана, лишь потому, что нам велели наши первородные инстинкты. Занимаясь любовью, мы стараемся утихомирить их громкие голоса. Забыться, расслабиться, выпустить свои мысли. Когда человек отвлекается на другого человека, центр тяжести смещается, и в голове образуется свободное пространство. Если оставить его освобожденным на достаточный срок, оно вытеснит кусок кирпичной кладки, приоткроет дверь, и толпы недовольных бунтарей выльются на улицы. Это происходит только в том случае, когда рядом оказывается нужный человек. Не тот самый, или как еще это принято называть. Просто – нужный, подходящий к данной ситуации. Кто угодно может стать «тем самым». Вопрос в длительности этой иллюзии. Кто-то – муза на одну ночь, на одну неделю, на один месяц. Кто-то становится музой на целую земную жизнь.
