— Рана очень глубокая, её нужно зашить.

  — Зашить?! По живому… Ему же будет больно!

  — Он без сознания. Кто здесь доктор: я или ты? Смотря на картины, которыми увешан весь дом, предполагаю, что ты художник. Так вот: художники рисуют, а доктора лечат, а не наоборот. Обработай руки, будешь помогать мне держать рану, пока я буду шить. Расслабься, у тебя дрожат пальцы, от этого зависит выздоровление Саваки, ты же хочешь, чтобы он поправился? Ты же любишь Саваки?

  — Очень, очень люблю! — воскликнул Джеро. — Я все ради него сделаю.

  — Вот, хороший мальчик, держи крепче.

  Пока лекарь зашивал рану, син издал слабый стон.

  — Живой, значит, — сказал лекарь, — терпи, Саваки…

  — Ему же больно!

  — Делай, что говорю! — прикрикнул лекарь. — Если не хочешь, чтобы он умер от потери крови или заражения.

  Широганэ проснулся и встретился лицом с Киниро, отшатнувшись в сторону от неожиданности.

  — Извини, если напугал, — улыбнулся син-рэй, — не знаю правда чем я так пугаю тебя… С добрым утром! Я пришёл проверить как ты чувствуешь себя, все ли с тобой в порядке.

  — Со мной все в порядке, благодарю за беспокойство. Я бы хотел принять душ и одеться, если это возможно.

  — Да, конечно же, — спохватился Киниро. — В этом шкафу, — он открыл шкаф, — одежда, которую я купил для тебя. Я выбрал все в таком же стиле, как ты носишь и, надеюсь, не промахнулся с размером…