Выйдя из него, Саваки сел на стул.

  — Подойди, сядь на меня, я хочу, чтобы ты сел лицом ко мне.

  Парень на ощупь подошёл к сгорающему от желания сину. Саваки помог ему взобраться. Он вошёл в парня двумя пальцами, а потом осторожно усадил его на свой вставший орган. Джеро обвил его шею руками и начал целовать. Син медленно опускал и приподнимал его, поддерживая за ягодицы. Оба были до сумасшествия возбуждены.

  — Я люблю тебя, Джеро, — прошептал Саваки.

  — О, Саваки, я и не знал, что может быть так хорошо…

  Пока парень двигался, син начал ласкать его между бедер, пока не довел до неистовых стонов и криков.

  Акира продолжал сидеть, смотря вдаль, туда, где скрылся Харука.

  — Ну что, Акира-кун, так и будем ходить порознь? — перед ним стоял Широганэ. Парень бросился ему на шею и начал рыдать.

  — Широганэ, не оставляй меня, я без тебя не могу, ты — мой наркотик, когда ты уходишь, мне так плохо…

  Тень погладила его по голове:

  — Успокойся, любовь моя, я вовсе не собираюсь тебя оставлять, я жду, когда ты успокоишься, — он обнял парня, — пожалуйста, не плачь, Акира-кун. Совсем замёрз, пойдём домой!

  Они побрели к дому. На улице танцевала осень. Она зажглась яркими красками на деревьях. Акира продолжал рыдать.

  — Ну что мне сделать, чтобы ты успокоился, Акира-кун? Глупый, я так люблю тебя, — Широганэ остановился и, наклонившись к нему, принялся целовать. Акира жадно ответил на поцелуи и прекратил рыдать. Они старались обходить тему о Рюуко, чтобы опять не поссориться. Широганэ сожалел о своих словах о Рюуко, он предполагал, что Акире нельзя было этого говорить.