Син спустил с него брюки и толкнул к стене.

  — Нет, Шики, умоляю, не надо!

  — Будь послушен мне, — наклонившись, прошептал Шики и провёл языком по ушной раковине Митсеру, испещренной пирсингом. Син снова погладил его, уже обнаженные, ягодицы и, раздвинув их, жёстко ворвался. Митсеру издал вопль от дикой боли.

  — Вот увидишь, скоро тебе понравится, — сказал Шики, — и ты сам начнешь просить у меня добавки.

  — Харука, — говорил Исаму, — ты так не похож на моего брата, ты такой нежный, такой чувственный… — они лежали в постели обнаженные.

  — Ты тоже мне очень нравишься, Исаму.

  Харука развернулся и аккуратно облизал соски парня. Исаму простонал. Он заключил мальчика в объятия и принялся целовать его в губы.

  — Ты — сама нежность, Харука, — прошептал Исаму, — какая у тебя гладкая кожа, какие тёплые губы, я хочу любить тебя вечно.

  — Исаму, — вздохнул мальчик, прижимая его к себе, — я хочу тебя…

  Пальцы Исаму проникли в него. Откинув голову, Харука издал вздох. Раздвинув ему ноги, парень плавно вошёл. Харука тихо вскрикнул.

  — Тебе больно? — забеспокоился Исаму.

  — Нет. Мне нравится, как ты двигаешься, Исаму, мне очень нравится с тобой, я так сильно начинаю возбуждаться, не хочу, чтобы меня касался кто-то другой.

  — Я так рад это слышать, Харука, — прошептал Исаму, продолжая двигаться, — я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.

  Харука издавал тихие вздохи, обняв Исаму за шею.