— Нет, не надо это надевать, прошу тебя…
— Не капризничай.
Шисуи сделал попытку бегства, но сию же минуту был пойман Хомураби, который повалил его на постель и придавил тяжестью своего тела.
— Опять начинаешь возмущаться, Шисуи? Все по новому кругу.
— Не надо, Хомураби, прошу тебя… — в его глазах стояли слёзы.
— Не вредничай, любимый, — Хомураби ловко застегнул ремень на ноге возлюбленного.
— Будь ты проклят, — всхлипнул Шисуи.
— Поаккуратнее с фразами, ты же не хочешь вывести меня из себя?
Хомураби впился в его губы, рукой поглаживая между бедер.
— Ладно, надо идти, иначе это затянется надолго, — спохватился владыка Тьмы. — До встречи, дорогой мой.
По лицу Шисуи стекали горькие слёзы. Снова он прикованный, беспомощный, лишенный своей королевской силы. В такие моменты хотелось дать Хомураби хороший отпор.
45
Хирю запомнила дверь старого дома, в которую входил Саваки. Сгорая от любопытства, она во что бы то ни стало решила разгадать тайну прекрасного и непреступного сина. Тяжелая дверь со скрипом открылась. Взору Хирю предстало старое помещение, стены которого были увешаны картинами, такими великолепными, что невозможно было отвести взгляд. Она совершенно забыла о конспирации и шла с раскрытым ртом, разглядывая картины, как в галерее. Посреди просторной залы стоял мольберт и кто-то рисовал картину. На полу был творческий беспорядок: валялись кисти, краски, все было перепачкано, лежали листы с неудавшимися набросками. Художник сидел спиной, русые волосы падали ниже плеч.
